И тут дверь снова открывается. Наверное, снова Петя – как всегда передумал и пришел просить прощения. Вечно он сначала вспылит, а потом извиняется.
Я продолжаю рыдать, не поднимая головы. Пусть видит, до чего он меня довел!
Он подходит и кладет ладонь на мое плечо. Какое-то странное прикосновение. Вовсе не Петино, слишком нежное.
– Дана Игоревна… Кто вас обидел?
Я вздрагиваю. Голос тоже вовсе не Петин, а…
Я мгновенно замолкаю,поднимаю опухшее, красное заплаканное лицо с черными разводами от туши на щеках и встречаюсь взглядом с Ярославом Борисовым.
После того, как я ушел с практики по зарубе, я решил устроить себе выходной и пропустить все оставшиеся пары. Пошло все на х*й!
Сходил в спортзал, потом позвонил приятелям и встретился с ними в баре, выпил бокал пива с и рассказал парням о моих сердечных делах.
– Слушай, может и нам на филфак поступить? Судя по твоему рассказу, там полно безотказных телок!
– Да иди ты! – смеюсь я.
Парни начинают ржать.
А меня будто переклинило. Внутри стало жечь от желания еще раз увидеть Дану Игоревну. Не получается у меня найти к ней подход. Даже общего языка найти не могу! Все не так, как должно быть! И я дурак, и она упрямая стерва!
Но вот когда она утром подошла ко мне в коридоре, встала от меня очень близко, я чуть не офигел от этой близости, сидел, как дурак, не мог даже взглянуть на нее, а потом и вовсе сбежал.
Какой же я дурак! А ведь она права – веду себя, как мальчишка. Нет. Как недоразвитый, тупой мальчишка!
Надо извиниться перед ней. Реабилитироваться, так сказать. Может, она еще в универе?
Я бросаю парней и еду в универ, бегом поднимаюсь на второй этаж и сталкиваюсь у расписания с Василисой. Место встречи изменить нельзя!
– Эй, братуха, ты что здесь забыла? Пары-то давно кончились! – весело говорю я и кладу руку на пухлое плечо Василисы.
Она тут же сбрасывает мою руку, сверкает зло своими голубыми глазами и отвечает:
– Я была в библиотеке, готовилась к коллоквиуму. А ты что тут?
– Коло… Что? – непонимающе спрашиваю я, а потом машу рукой и спрашиваю, – Не подскажешь, белобрысая стерва еще тут?
Василиса хмурится.
– Ты про Дану Игоревну?
– Ага, про нее.
– Видела ее недавно, она вроде бы еще на кафедре.
– Спасибо, брат! Увидимся завтра!
Я звонко целую Василису в щеку – безобидно, по-братски, но она краснеет до корней волос.
– Ну и дурак ты, Яр! – бубнит она.
– Ага, конченный придурок! – кричу я ей через плечо, направляясь к кафедре зарубежной литературы.
Подойдя к заветной двери, я слышу сдавленные рыдания и, не задумываясь, распахиваю дверь. Дана Игоревна сидит за столом, сгорбившись, и плачет так, что у меня сердце готово тут же взять и разорваться.
– Дана Игоревна… Кто вас обидел? – спрашиваю я.
Она поднимает на меня свое лицо, и у меня екает в груди. Она кажется мне маленькой девочкой, которую нужно непременно защитить от зла.
– Что случилось? – с беспокойством спрашиваю я.
А сам наклоняюсь к ней и вытираю ладонями ее слезы. Это вполне естественно – утешить горюющего человека и вытереть ему слезы. Даже если этот человек – твой препод.
Дана Игоревна вся дрожит и начинает снова рыдать. Я замечаю в углу кулер с водой, подхожу к нему, наливаю воды в пластиковый стаканчик и подношу к ее губам. Она делает несколько глотков, а потом роняет голову на мое плечо.
– Я не могу больше! Не могу! – сквозь слезы шепчет она.
Я ставлю стаканчик с водой на стол и, поколебавшись, обнимаю ее, глажу по мягким, распущенным волосам, как маленькую девочку. Сердце неистово бьется в моей груди. Она рядом! Она в моих объятиях! Я дышу ее запахом и не могу надышаться…
