– Ну ты чего, малыш, – одобряюще улыбнулся я. – Не бойся, я пойду с тобой.
Я взял девушку за руку, и мы зашли в кабинет дяди. Он просто вгрызается взглядом в лицо Лады. Я невольно перевожу свой взгляд с дяди на девушку и выхватываю явное сходство. Не абсолютное, конечно. Дядя смуглый, Лада белокожая. Но глаза! Черт! Да у них совершенно одинаковые, офигенные, изумрудные глаза.
– Заходи, девочка, не бойся, – раздался вкрадчивый голос дяди, – присаживайся. – Тебя ведь зовут Лада Ольшанская?
– Да, – смущенно отвечает она и оглядывается на меня.
– А маму твою как зовут? – голос Гриши Креста наверно впервые дрогнул, по крайней мере, в моем присутствии.
– Ольга Алексеевна Ольшанская, – уже смелее отвечает Лада.
– А отца? – под смуглой дядиной кожей перекатывались желваки, он едва сдерживает эмоции.
Щеки девушки неожиданно вспыхивают.
– А у меня нет отца, – говорит она с вызовом и вскидывает на дядю свои изумрудные глаза.
– Отца не может не быть, – зло прищуривался дядя. – Может просто ты не знаешь, кто он?
Лада нервно дернула плечами.
– Да, не знаю. Моя мама, в отличие от многих, не врала мне, что он полярник, погибший летчик-испытатель или вообще разведчик. Просто сказала, что они расстались задолго до моего рождения. Я была не нужна ему. И если уж мне очень приспичит, она расскажет о нем.
– Не приспичило? – глаза дяди зло сверкнули. – Обычно девочки хотят знать, кто их биологические родители. Нелюбопытная, значит? – он потянулся за сигаретой, закурил, медленно затянулся, продолжая разглядывать девчонку.
– Значит, – сверкнули таким же, как у него блеском ее изумрудные глаза.
Дядя откинулся в кресле.
– Тебе сколько лет, девочка? – на его лице перекатываются желваки.
– Да что с ним? – промелькнуло у меня в голове. – Неужели девчонка так понравилась? Прости, дядюшка, но девчонку ты не получишь!
– Двадцать, – медленно отвечает она, на всякий случай снова оглядываясь на меня.
– Число. Месяц. Год рождения, – отрывистый приказ, а не просьба.
Брови Лады поползли от удивления вверх. Она снова растерянно перевела взгляд на меня.
Я незаметно одобряюще кивнул.
– Да, девочка, ответь, пожалуйста, – мысленно просигналил ей я.
Лада упрямо прикусила губку, но все-таки озвучила свой день рождения.
– Иди работай, Лада, – неожиданно устало проговорил дядя. У него даже глаза внезапно потухли, как будто лампочку выключили. – Если кто обидит, скажи, разберусь, – он положил на стол перед Ладой свою визитку. – И звони, не стесняйся.
Она взяла визитку своими тонкими пальчиками, попрощалась6 и ушла. А дядя задумчиво курил, что-то вычерчивая ручкой на листке бумаги.
– Высчитываешь твоя ли это дочь? – пошутил я и понял, что не так уж и далек от истины.
– С чего ты взял? – он вскинул на меня свой взгляд дядя.
– Похожа, – я тоже взял сигарету и закурил, – глаза так точно твои. Уж очень уникальные. Такие глаза я видел только у тебя и у твоей матери. Вот теперь еще и у Лады. Будешь делать генетическую экспертизу?
– Не буду, – дядя потушил сигарету. – Я и так знаю, что она моя дочь. По срокам все сходится. Ай да, Олька! Ай да сука! Двадцать лет, и ни слова, ни полслова!
– Ты не знал, что твоя женщина была беременна? – удивился я. – Или не хотел этого ребенка?
– Знал, – он скрипнул зубами. – Но ее папаша-академик сказал мне, что она сделала аборт и знать больше обо мне ничего не желает.
– И ты поверил? – поразился я. – Ты же никогда никому не доверял.
