Некстати все!
***
В последний день, сидя за крытым столом с Алишером и не спеша ведя ниочемные разговоры, считал минуты, тянуло назад в город. Потом ехал с мыслью, что найдет эту тварь, натрахается до одури, до посинения, и вышвырнет. Чтоб знала. От таких, как он, не сбегают. Эта мысль подогревала его злость, подхлестывала жажду отомстить. И заставляла что-то трепетать внутри. Что-то неуверенное, слабое. За эту неуверенность ненавидел себя.
Он и так был на взводе. Еще в дороге сообщили, что женщина, которую он велел разыскать в городе, уволилась с работы и исчезла. В итоге, домой добрался злой как черт, и первое что сделал в ответ на Кристинино идиотское:
– Пусик! Я так соскучилась!
Отодрал ее прямо на полу в прихожей. А только ощущения совсем не те.
Она тоже пыталась сопротивляться, визжала – прическу испортишь! А потом шипела, что он не расплатится! И чтобы не смел больше так себя вести, иначе она от него уйдет.
Не удивительно, Кристина привыкла к тому, что она для Мережкова дорогая статусная игрушка. Он мог быть циничным мерзавцем, бывал иногда груб, но все же, никогда раньше так себя не вел, держался цивилизованно, рук не распускал. А сейчас он из привычных границ вышел.
Василий сидел на полу, прислонившись к стене. Слушал, слушал. Потом встал, бросив ей:
– Собрала вещи и убралась отсюда. К чертовой матери. Чтобы через час тебя здесь не было.
Ой, что тут началось…
И Васечка, да если тебе нравится грубо, да ради бога, хоть на люстре… да сколько угодно и как угодно… Я же так тебя люблю, ну подумаешь, вырвалось…
– Я сказал, пошла вон. Сейчас же, – у него даже зубы оскалились как-то по-звериному.
И тут с Кристиной произошла метаморфоза. Исчезло враз глупое щебетание и сюсюканье, а на лице возникло почти такое же звериное выражение, и между накачанных филлерами губ тоже показались клыки.
– Ты мне денег должен, – прошипела она.
Что? Денег он ей должен?! Тварь ненасытная.
– Чтоб твоего духу тут не было! – рыкнул он, разворачиваясь к любовнице.
Сейчас в его глазах светилась самая настоящая ярость, Кристина поняла, что лучше его в таком состоянии не провоцировать. Развернулась и шумно дыша ушла в спальню, собирать вещи. Мужчина проводил ее взглядом, а после пошел смыть с себя отвратительное послевкусие от секса с ней.
Женщина проворно и зло собиралась, запихивая все вперемежку в чемоданы, и думала, что этот ублюдок наверняка нашел себе другую. Но ничего, ничего. Ничего!
Собралась быстро, он все еще был в душе. Хлопнула дверью и ушла, пообещав напоследок:
– Ты еще об этом пожалеешь!
А мужчина стоял под струями чуть теплой воды, лившейся ему на голову, и вспоминал совсем другой секс, и совсем другую женщину. От этих воспоминаний ощущения заполняли его, заливали целиком, заставляли вновь испытывать отголоски того безумия. Шептали искушая:
«Что бы ты отдал, ради того, чтобы она сейчас была здесь? Чтобы взять ее тело так, как тебе хочется?»
Не выдержал, заорал и стукнул кулаком по стенке душевой кабины, потом еще и еще. Проклятый флешбэк!
***
После этого фрагмента неловкость испытывали все. Потому что такие переживания слишком интимные, слишком личные. Яркие. После такого трудно собраться и мыслить отвлеченно.
Еще одна из причин, по которым крайне редко применялась детальная реконструкция.
Секретарь сурово оглядел насупленные физиономии присутствующих, потом остановился взглядом на адвокате Климовой и произнес:
