Читать онлайн Кристина Жиглата - Любить монстра

1. Пролог.

Любить монстра!
          

ПРОЛОГ.
Всё началось  слишком давно, до того, когда я начала понимать или воспринимать в серьёз его слова…

Мне было  семь лет, как он впервые появился в нашем доме, в  квартире напротив. Двенадцатилетний, смуглый, тёмноволосый парень, которому постоянно было тесно. Ему было мало  нашего маленького городка, мало обычных уличных гуляний детворы и даже тогда уже…мало власти. 

С первых дней своего появления, дрался со всеми соседскими мальчиками, делал себе имя, выбивал уважение и вселял страх. Был молчаливым и  мрачным. Ни с кем не заводил дружбу, был сам по себе – одинокий волчонок! Тогда…

Его звали Никон Барсов, и он был единственным сыном в семье матери одиночки, которая  любила постоянно прикладываться к бутылке. Она совсем не занималась своим сыном, не воспитывала его, и зачастую забывала о его существовании. А нового своего мужа боготворила, закрывая глаза, на частые побои, как  себя, так и сына! 

 Они жили бедно, на грани выживания и среди остальных жителей дома, были некими изгоями. Моя мама постоянно просила меня обходить их десятой дорогой и не общаться с Никоном. Говорила что он неуравновешенный, что он будущий бандит и ему одна дорога на зону! 

И я не обращала на него внимания. Боялась. Иногда  бросала быстрые взгляды, а в основном, проходила мимо, низко опустив голову. Вплоть до того дня, когда он заступился за меня на улице.  

Двое мальчишек, отобрали мой портфель, когда я шла со школы, и бросали его из рук в руки, смеясь надо мной и потешаясь. Дразнили как маленькую собачонку, совсем не обращая внимания, на мой мелкий возраст. Никон как раз был неподалёку и тогда сильно избил хулиганов, а потом проводил меня до дома. И хотя мама кричала на меня за тот случай, всё же, это стало началом нашей дружбы с этим мальчиком. 

После того случая, он постоянно провожал меня из школы домой, возился со мной как с родной сестрёнкой, и я тоже полюбила его как родного. Он рассказывал мне о своей жизни, мечтах, планах! Постоянно был рядом, как тень и только мне улыбался, своей волшебной, редкостной  улыбкой. 

Мы дружили два года, и может быть дружили и дальше, если бы не один ужасный случай, который в один миг, изменил наши жизни навсегда…

***
2003 г.

- Мадина! – услышала я своё имя, а следом несколько ударов маленьких камешков в стекло.                                                            
- Ох! Пришёл уже! – сердится мама, отрываясь от своего журнала. – Почему он никогда не зовёт тебя через входную дверь, а приходит  со стороны балкона?  Сколько уже можно? Каждый день, одно и тоже! – ворчит она. - Уже скоро стемнеет, никаких гуляний! – сразу предупреждает, прекрасно понимая, зачем пожаловал Никон.                                      

- Ну, мам! Я на минутку, можно? – скулю, сделав бедненький взгляд.              

- Нет, милая, - отрезает она. – Это уже слишком! Ты же знаешь, что я и так против того, чтобы вы гуляли вместе. Ты ещё ребёнок, а он уже выше меня. Что это у вас за дружба такая? У вас вообще,  должны быть разные интересы! Тебе ещё в куклы играть, а ему пора на свидания бегать! – сердится она. Как всегда! И вроде я  с ней соглашаюсь, но постоянно, когда гуляю во дворе и вижу Никона, увязываюсь за ним как хвостик, не отставая, ни на шаг.                                      

- Мам, ему только четырнадцать, - напоминаю ей. – Разве он виноват, что вырос такой дылдой, - говорю, и она начинает смеяться, отрицательно качая головой. – Ну, можно я хотя бы выйду и скажу, что не буду гулять? – клянчу, когда  в окно ударяет очередной камешек.

- Пять минут, туда и обратно! – сдаётся она. – Иначе я сейчас отца разбужу, а ты знаешь какой он после работы! Тем более, когда узнает, что Барсов вновь бросает камни в окно!  

- Я мигом! – радостно кричу, уже выбегая за дверь, на ходу надевая куртку и шапку. Впервые ведь пустили на улицу, во время сумерек.                                           

В один миг сбегаю вниз со второго этажа, во двор, где меня уже ожидал Никон. На нём чёрная толстовка с капюшоном и затёртые джинсы – его постоянный комплект, который он почти никогда не сменяет. Вообще, для ранней весны, он был очень легко одет, но так как в этом же, он проходил и целую зиму, то, легкий морозный вечер, не самое ужасное, что ему приходилось пережить.                         
- Привет котёнок! -  говорит он, обращаясь ко мне просвищем, которое придумал  сам, ещё в начальной стадии нашей дружбы. – Пойдём со мной! –  добавляет, делая шаг в сторону.

- Ник, мама сегодня не пускает. Уже поздно!  – сразу говорю я, укутываясь сильнее в куртку. Холодно.                                                     
- Я хочу тебе кое-что показать. Здесь не далеко! – заманивает он, ведь знает, что я люблю секреты и тайные места.                                       

Даже ответить не даёт, одуматься, хватает за руку и уводит за собой, да так быстро, что я еле поспеваю.                                 

 Идём не долго, но уже  давно прошло  отведённых мне пять минут. Проходим пару кварталов и оказываемся около заброшенной пятиэтажки аварийного состояния.

- Ник! – напоминаю я, когда он заводит меня внутрь.                                     

- Уже почти пришли, - сообщает, а в глазах некий азарт, веселье, не как обычно. – Вот, смотри! – говорит он, поджигая спички и поднося огонёк к стене.               

Здесь было темнее, чем на улице, мрачно и воняло. Я знала, что Никон облазил уже все заброшенные точки нашего маленького городка, но он никогда не приводил меня лично в подобный ужас. Мне не было страшно рядом с ним, просто пока он с таким редкостным для него восторгом пытался мне что-то рассказать, я  мысленно думала про пять минут, которые дала мне мама и о том, что мне будет за опоздание.                              

Папа и так  предупреждал меня об очередных выходках, заранее заготовив прут, который лежал где-то на шкафу.  Теперь точно не избежать наказания!                     

- Видишь! – спрашивает Никон, поднимая огонёк выше.             

Вижу. Портрет мужчины на всю стену, нарисованный аэрозольной краской, с таким устрашающим взглядом и сигаретой в зубах. Скалится как волк, даже холодок по коже прошёлся.                           

- А вот надпись, - добавляет он, зажигая вторую спичку, около портрета, где большими чёрными буквами было написано «Барс».                                     

- И что? – не понимаю я.                    

- Это мой отец, котёнок. Настоящий, - с гордостью говорит он. – Сегодня «моя» перепила, - говорит он, упоминая о своей матери, которую уже давно такой не считал, – и призналась мне кто мой отец. Назвала его насильником, бандитом, и что его портреты на каждой стене  города! 

- Кто такой насильник и бандит? – уточняю, в тот момент не понимая, что это означает. Думала это профессия какая-то, как у моего отца – строителя.                                          

- Неважно, - отрезает Ник. – Самое главное, что  у меня есть отец! Он жив и сейчас живёт в столице.                                                                                                 
- Ник, папа говорил, что по мне плачет прут, - со слезами на глазах, сообщаю я. – Из-за тебя, я не пришла вовремя и теперь мне попадёт!                                            

- Не попадёт! Я не позволю тебя бить! – сразу сердится он, и его взгляд меняется.

- И что мне теперь делать? Мама, наверное, его уже разбудила, и они ищут меня! – продолжаю. – Не нужно было мне идти с тобой. Может мама права, что у нас с тобой не может быть дружбы? За одну неделю, уже трижды из-за тебя попало! – злюсь, не разделяя его радости от находки.                                                  
- Котёнок…ты что такое говоришь? Я поговорю с твоим отцом, скажу, что я виноват! – сразу вступается он, взяв меня за руку. – И что это тебе твоя мама там наговорила? – уточняет, рассердившись.                  
- Она сказала: что мне надо ещё в куклы играть, а тебе пора на свидания ходить! – объясняю, потому что всегда была с ним честна.                                 

- Вот вырастешь, и будем вместе на свидания ходить, - отвечает он, уводя меня из этого мрака. – Будешь моей женой, - говорит, а я хихикаю.                   

Я не воспринимала тогда его в серьёз, и те слова, которые он часто говорил мне «Будешь моей…», пропускала мимо ушей. Меня не волновало, что он там думал, или планировал, хотя он часто мне рассказывал, что мечтает стать важны человеком, что у него будет всё, и я останусь с ним. Навсегда.                                   
 Я забывала об этом уже на второй день, потому что мне было девять и все мои мысли были о другом: куклы, сладости, гуляние и чтобы мама с папой не кричали.             
Но в тот день всё изменилось. Мне пришлось повзрослеть, и посмотреть на мир совсем по-другому…                    
Мы вернулись к нашему дому, через полчаса, и нас встретили сирены, крики и пыль. Вся наша пятиэтажка была покрыта гарью и дымом. Окон не было, и стены уже были не такие как раньше, а  с трещинами, облезшие, местами даже виднелись одни провалы. Рядом суетилось много людей, машины скорой помощи, милиция, пожарники. Вокруг лежало стекло,    остатки  домашней мебели. Было трудно дышать, и очень страшно на это смотреть.

Я смутно помню те  события дня, но точно знаю, что слышала причину трагедии. Был взрыв, после которого в нашей пятиэтажке, не осталось  почти никого в живых. Моих родителей не стало, матери Никона тоже…                                        
А после была получасовая суета, во время которой, нас увидела соседка из дома напротив.                         
Меня и Никона  привезли в участок полиции, чтобы решить, что делать с нами дальше. Ник всё время держал мою руку, не отпускал,  обнимал и успокаивал, а я плакала, потому что достаточно услышала.                       
- Что с нами будет? – спросил Никон у полицейского, который расспрашивал наши фамилии и имена, чтобы найти родственников.                               

То, что ответил тогда ему служитель закона,  затронуло до боли моё детское сердечко:

- Её удочерят какие-нибудь хорошие люди. А  ты уж прости, не в том возрасте! Тем более уже стоишь у нас на учёте. Таких, как ты не усыновляют, а наоборот избавляются. Тебе один путь - в  интернат, для малолетних бандитов!                                    

В ту ночь, нас силой оторвали друг от друга…             

 Я плакала несколько дней и не могла успокоиться. А когда всё же пришла в себя, подолгу вспоминала красивую улыбку с ямочками и серьёзный взгляд глаз, цвета серебра… Я росла с этим, постепенно забывала и уже даже не надеялась на встречу, но, спустя шесть лет, увидела его вновь…                             
Мне тогда было уже пятнадцать. Моя тётя, которая оставалась единственным моим родственником со стороны отца, приняла меня в свою семью, не смотря на то, что уже имела дочь, моего возраста. Галина, была доброй, понимающей женщиной,  возила меня в мой родной город, каждый год, в день  смерти родителей, и оставляла   на кладбище одну на некоторое время, чтобы я могла побыть со своей семьёй в одиночестве.