Оказалось, что всё это время она общалась… не с живым человеком из плоти и крови, а только с его образом, который нарисовала в голове. Может, чтобы чувствовать себя в безопасности, может, вся её история – просто шутка воображения… И из всего общения, из прямого и непосредственного контакта Влада умудрялась вынести только пьянящую, на удивление лёгкую улыбку, озорной взгляд и ощутимое тепло. Такое… комфортное и жутко необходимое тепло!
Сейчас тепла не было. Остался только идущий на таран мужчина. Взрослый, самодостаточный, уверенный в себе. И даже запах… знакомый, практически родной запах изменился. Он стал ярче, он стал сильнее, и больше не окутывал мягкой пеленой, а бил прямо в нос какой-то животной энергетикой! Потому что сейчас с запахом одеколона смешался запах мужчины, неуловимый обонянию коктейль из гормонов, эмоций, ну и прямой агрессии, которая исходила от Багдасарова волнами. И волны были сопоставимы по размеру разве что с цунами. Они накрывали с головой, ударной силой толкали на дно и не позволяли вынырнуть. Так ему было удобнее «дожать».
– Ты… бегать не устала? – наигранно мягко улыбнулся он и совершенно небрежно коснулся её щеки указательным пальцем.
Влада отшатнулась, а Багдасаров рассмеялся. Снова мягко. Снова податливо.
– Пора приземляться, сладкая, – выдал он будто по секрету, а в тёмных глазах закручивались смертоносные воронки. Протестов Багдасаров не признавал.
– Я никогда и не бегала. Это ты что-то там себе нафантазировал… – возразила она. Правда, совершенно забыла вложить в голос вызов, а в тон упрёк.
Багдасаров шумно вздохнул, зачем-то посмотрел по сторонам, а затем всё же поджал губы. Расточать улыбки ему надоело, а терпеть встречное недовольство оказалось не по статусу.
– Что не так, милая? – прищурился он. Весьма агрессивно. – Или, дай угадаю… ты реально рассчитывала, что раз уж мы нашли общий язык, то сумеем выдерживать нейтралитет?
– Рассчитывала, что в случае разногласий ты поведёшь себя, как мужчина.
– Отлично! Надеюсь, я оправдал ожидания! – резко заключил Юра и вернулся на место во главе стола.
Пока Багдасаров видеть этого не мог, Влада обхватила свои плечи руками и основательно растёрла их.
– Твой ответ? – подвёл он черту.
Уже по тону стоило понять, что разговор будет длинным и неприятным. Трезвой оценке мешало разве что не успевшее остыть чувство защищённости. Рядом с Багдасаровым Влада всегда чувствовала себя защищённой. И потому сейчас безбожно тупила, не зная, как выкрутиться из плотного и душного кокона самообмана.
– Сделать выбор не так уж и сложно. «Правильный» выбор я имею в виду, – запоздало подчеркнул Багдасаров и уставился на Владу, но она явно не понимала предельно прозрачных намёков.
Он склонил голову набок и уступчиво растянул губы в имитации улыбки.
– Ты просто пойми: глупо из обычного упрямства терять готовый бизнес. Глупо плыть против течения, когда силы на исходе.
– Ты действительно считаешь, что меня сейчас заботит бизнес?
– Не бизнес, нет. Но именно сейчас тебе особенно важно чувствовать опору под ногами. А материальное благополучие – неплохая основа, и она часто играет роль реальной подушки безопасности. Потому, да, бизнес – это важно.
– Если тебе ничего, кроме уговоров, в голову не приходит, то я, пожалуй, пойду.
– Влада… – твёрдо постукивая пальцами по полированной столешнице, Багдасаров недовольно хмурился, но она не хотела замечать ни чересчур вальяжной позы, ни тона, который заставлял присесть, спрятав голову, а ещё лучше, прогнуться.
