– Других, к сожалению, нет, – виновато признал Желудин.
– Это, я вам доложу, очень плохо. И сейчас вам будет не до шуток! Как насчет добровольного признания?
– Какого признания? Вы что, серьезно?
– Серьезнее некуда! Значит, добровольно признаваться не хотите! Ну что же, дело хозяйское! Каждый, как говорится, сам кузнец своего счастья. Давайте посмотрим запись камеры наружного наблюдения, которая висит перед входом в этот самый «Трюм»! – Егоров развернул монитор компьютера так, чтобы Желудину было видно происходящее на экране, и сделал приглашающий жест рукой.
Тот увидел небольшие группки молодежи по двое, по трое, проходящие куда-то мимо охранника, верзилы в камуфляжной форме и берете. Потом возникла фигура здорового бородатого мужика в сопровождении двух молоденьких девиц. В нем Желудин с изумлением узнал себя. Видимо, он что-то стал обсуждать с охранником. Звука не было. Потом тот стал толкать его в грудь. В этот момент запись остановилась.
– Это кто? – показывая пальцем на верзилу, поинтересовался Желудин.
– Охранник из ЧОПа под названием «Свояки». У них с «Трюмом» договор.
– Хорошее название. Свояки-бурундуки, – задумчиво прокомментировал Желудин.
– Да, неплохое, – согласился следователь. – И рифмуется хорошо.
– А бородатый?
– А бородатый – это вы, – ласково улыбнувшись, ответил Егоров, наслаждаясь возникшей паузой.
– Это не я! – собравшись с духом, твердо отчеканил Желудин. – А человек, отдаленно напоминающий меня по внешнему виду. Да и плаща такого у меня сроду не было! Я не герой боевика! И такую одежду не ношу!
– Никто и не говорит, что вы боевик. Терроризм – это совсем другая статья.
– Какой еще терроризм?! Я сказал, герой боевика, а не боевик! Это же разные вещи! – решил на всякий случай пояснить Желудин. Мало этой глупости, еще и терроризм прилепят. Похоже, что издевается, гаденыш эдакий!
– Конечно, разные, – снова охотно согласился следователь.
– А где граната, которой я будто бы пугал охранника? – Неожиданно в голову Желудина пришла мысль поинтересоваться этим обстоятельством. – И на записи ее нет.
Тень легкого недовольства промелькнула по лицу Егорова:
– Гранату ищем, и я уверен, найдем в ближайшее время. Не сомневайтесь!
«Кто бы сомневался…» – подумал Желудин и, четко выговаривая каждое слово, произнес:
– Я никогда там не был, а уж тем более не пытался взорвать какую-то мифическую гранату! Вы сами-то верите во всю эту чушь?
– Это неважно, верю я или не верю! Здесь вопросы задаю я, так уж получилось! А отвечать должны вы! Я ясно выражаюсь?! – окрысился следователь.
Желудину захотелось дать понять этому обалдую следователю, что он не какой-нибудь там… бомж! А человек с именем… хоть и не очень известный, но, тем не менее, у него за плечами два сборника, его многие знают. Он может поднатужиться и сделать звонок, кому надо, и все образуется. Но у него хватило ума ничего этого не говорить. Это бы только подзадорило следака и показало его слабость. Кто может позвонить, тот сразу это делает, а не занимается пустыми угрозами. А он только и может, что поднатужиться и… пукнуть. В этой ситуации лучше играть в поддавки и изображать из себя дурака.
– Нет, это не я! Явная подстава! – произнес он в недоумении и для пущей убедительности развел руками.
Следователя немного разочаровал ответ Желудина.
– Все так говорят. Ну, предположим, что это не вы, – согласился он добродушно. – Я и не настаиваю.
