Вижу, что ринулась что-то сказать, но передумала.
– Кира, ты можешь спросить о чём угодно, – вопросительно киваю ей.
– Арсен, я не знаю, удобно ли это. Если не поможешь – ничего страшного. Возможно, у тебя есть в кругу знакомых частный детектив? Хороший. Мне нужен лучший, – интересно. Зачем молодой девушке студентке частный детектив?
– Есть такой. Мой друг, Максим Берков. Занимается безопасностью моего бизнеса и может найти что угодно на кого угодно. Есть то, о чём мне стоит знать?
– Думаю да, – она убирает в сторону приборы, принимаясь за чашку кофе. – Мои родители погибли чуть больше года назад. И всё это очень странно. Я подозреваю маминого родного брата. Меня выселили из собственного дома, который родители, якобы, подарили Олегу. Но этого не может быть! Они в последнее время часто ругались с ним и ограничивали общение, – она переводит дух, делая глоток и продолжает. Я вижу, как тяжело ей даются подобные откровения.
– При странных обстоятельствах погибли в машине, съехали с дороги на скорости и, в прямом смысле, сгорели. Точнее, сгорел отец, мама успела выпрыгнуть, но, из-за полученных травм, умерла. Всё так странно. Мне кажется, их смертью нужно было скрыть что-то важное, – я киваю. Это действительно странно. – Затем мамин бизнес – цветочный магазин, забрали за долги. Но долгов у нас не было. А предприятие отца заморозили за нарушения правил безопасности. Вроде как при добыче камня погибли рабочие. Так как я единственный наследник отцовского бизнеса, было принято решение уехать. Если Олег действительно хочет отнять и его, то я хочу обезопасить себя и восстановить справедливость. Вот, – выдыхает моя женщина.
Я сижу, нужно сказать, крайне удивлён историей.
– Иди ко мне, – хлопаю себя по груди, приглашая в объятия. Она садится на руки и прижимается так преданно, будто я единственное, что у неё есть. Вдыхаю родной запах и даю себе слово, что сделаю для неё всё.
– Мы решим этот вопрос, Кира. Я сделаю всё возможное. И никогда не стесняйся просить о помощи. Всё, чего прошу, это твоего доверия. И твоё я не предам.
Ужин плавно перетекает в жаркую ночь. Кажется, я никогда не смогу насытится этой женщиной. Порочные звуки и движения захватывают пространство и повелевают лишь одно – любить её настолько сильно, насколько позволит моё сердце. Былая сила бурлит во мне. Я не мог поверить, что когда-то смогу ощутить мощь зверя. Но Кира открыла для меня эту возможность и я снова силён и здоров.
Засыпаем уставшие и счастливые. Моя пара прижимается ко мне спиной и попой, я просовываю руку ей под талию, второй обнимаю за грудь.
Утыкаюсь в шею, и лижу место, где поставлю ей метку, проваливаясь в сон.
Что-то не так. Сон тревожит укол горечи и боли. Просыпаюсь от крика и всхлипов. Моя девочка мечется во сне, вся мокрая, вены на висках выделяются, будто готовы лопнуть. С тревогой всматриваюсь в лицо, укрытое гримасой боли. Что ей снится?
– Кира, – пытаюсь не напугать, – родная, это просто сон. Проснись, моя хорошая, – как можно ласковей произношу, осторожно поглаживая волосы. И только через минуту она открывает глаза, вдыхает воздух на полную грудь и заходится плачем. Таким терзающим душу, что волк внутри меня скулит и страдает, ощущая её боль.
– Мама, мамочка… – всхлипывает, заикается. Да у неё настоящая истерика!
– Кира, это всего лишь сон. Посмотри на меня, – беру лицо в ладони, поворачивая к себе. Она будто выныривает в реальность, смотрит заплаканными глазами.
