- Ждала меня, - выдохнул мне в губы не вопрос, а утверждение и подхватил на руки, накрывая плащом.
Осмотрел своих воинов:
– Ублюдки мертвы. Их кишки жрут мои псы. Теперь это твой дом Миро. За то что остался верным и стерег мою женщину!
- Потери?!
- Десять человек…убили троих женщин. Твари! Не простим!
- Вы весь в крови, мой баро. Зови Миху!
- К черту Миху, - крикнул Ману и снова посмотрел на меня, а я протянула руку, стирая кровь с его щеки, содрогнулась увидев жуткий порез от ножа у виска. Кровавый след потянулся от моих пальцев по широкой скуле к губам, цепляя нижнюю, чувственную, слегка потрескавшуюся от холода. Жуткая улыбка, застывшая на его изуродованном лице, больше не пугала меня, сквозь стекло слез смотрела, как под моими пальцами остаются кровавые дорожки, и снова посмотрела в глаза, а он приподнял меня выше и сильнее прижал к себе, внимательно вглядываясь в мое лицо.
- Страшный? – с какой-то надорванной горечью.
Я прижалась губами к его губам, чувствуя привкус железа и соли, слыша его гортанный стон и ощущая дрожь пальцев на моей спине.
- Согрей меня, Ману. – прошептала прямо в губы, - Я замерзла без тебя до смерти.
Черные глаза вспыхнули и обожгли мгновенным лихорадочным блеском, от которого под кожей заполыхали миллиарды искр.
- Я тебя сожгу, птичка.
- Хочу сгореть с тобой, Ману.
- Твою мать… Девочка-смерть. Будем гореть вместе. Я тебе обещаю.
Ждала. Да. Я так сильно его ждала, а сейчас увидела и...Словно от неожиданности дыхание перехватило. Ни слова не могу сказать. От восторга и от той же идиотской растерянности, когда вдруг получаешь все и сразу. Залпом...словно умирающий от жажды захлебывается глотками воды до боли в горле и в груди. Так и я пью его возвращение. Все без остатка. Его запах, голос...присутствие.
Впился мне губы с каким-то бешеным рычанием, и у меня подогнулись колени, удержал за спину, продолжая дико пожирать мой рот, выталкивать из головы любые мысли, кроме сумасшедшего желания чувствовать ещё и ещё. Поцелуй, как быстрый голодный секс, болезненный и отчаянный, с удовольствием, которое имеет солоноватый вкус крови и слез.
- Ждала, даааа… ждала меня, - шепчет в губы с отчаянным триумфом и снова набрасывается на них с голодной жадностью, - как же я хочу взять тебя, маалан. Сейчас хочу. Я живой с тобой, девочка-смерть…такой живой.
И в голове взорвалось наслаждение. То самое, которое раздирает мозг и заставляет тело желать настоящего, адски желать, до лихорадки, когда от нетерпения дрожит подбородок и стучат зубы. Голос…Это мощное оружие, и он играет им на моих нервных окончаниях. Хриплый, низкий явно сорванный когда-то и именно этим какой-то жутко завораживающий.
Глядя ему в глаза, резко сняла через голову ночную сорочку и отшвырнула в сторону, оставаясь перед ним совершенно голая. И этот взгляд. Мужской, тяжелый, горящий. Смотрит на мою грудь с твердыми, возбужденными сосками. Проводит ладонью, лаская, спускаясь к ребрам, и сам все так же тяжело дышит.
- Красивая…какая же ты красивая…твою мать! ЧирЕклы, мне глаза жжет. Хочется убить каждого, кто смотрит на тебя и когда-нибудь посмотрит.
Я смотрела в его глаза, и мне казалось, комната быстро вращается вокруг нас, а я вижу только его зрачки, в которых трепещет мое отражение и вспыхивают зеленые искры. Никогда не видела его таким, как сейчас, словно вместе с маской он потерял свою железную броню и теперь ждал, когда я ударю, тяжело дыша и не двигаясь с места. Я потянулась к завязкам рубахи и стянула ее с него через голову. Резко выдохнула, увидев раны на теле и кровоподтеки. Провела по ним кончиками пальцев, а он так напряжен, словно я его ножом режу на живую.
