Наконец они добрались до цели.
Майкл нажал кнопку на брелоке, и ворота открылись. Когда они проезжали по гравийной дороге, достаточно широкой, чтобы могли разъехаться три автомобиля, ворота закрылись автоматически. Шарлин с восхищением смотрела на ряды японских карликовых деревьев, окаймляющих подъездную дорогу.
– Вы только взгляните! Ничего себе! Потрясающе!
Чита Шульцев стала состоятельной, но Нина Шульц осталась очень скромным человеком, не забывая былые трудные времена, что было хорошо заметно по ее манере искрометно шутить. Теперь, когда у нее были деньги и положение, два замечательных сына и любящий муж, о большем она и мечтать не желала. Как только они переехали в свой роскошный особняк, она наняла лучшего дизайнера, так их двор приобрел японский антураж. Изящная японская беседка стояла посреди водоема. Арочный деревянный мостик соединял дом с небольшим пирсом и двумя каноэ, пришвартованными в непосредственной близости. Вики была заворожена такой красотой. За следующим поворотом подъездной дороги показался дом.
Габариты дома, прямо скажем, сокрушили Вики. Это было типичное колониальное здание с греческим портиком и огромными колонами. Перед входом были установлены красивые статуи, произведения талантливого художника. Лестничный пролет, ведущий к портику и парадной двери, обрамляли массивные перилла, увенчанные большими каменными вазами и маленькими купидонами. Чарли проехал дальше, на стоянку, где красовался белый Роллс-ройс Шульцев. Шарлин сначала потеряла дар речи, уставившись остекленевшими глазами на Ройс через окно. Майкл вышел из авто и подал Вики руку.
Шарлин визжала от восторга: – Просто шикарно, разве нет?!
Майкл лишь улыбнулся, – Да, это отцовский. Ну, Вики, что скажешь о семейном гнездышке?
Вики обернулась и крепко обняла его, как-то произвольно. – Майкл, это просто прекрасно! Слов не подберешь. Я просто сокрушена, – потом она чуть слышно добавила, – мне кажется, я уже хочу домой.
Майкл отстранил девушку, его сильные руки нежно держали ее плечи. Смотря ей в глаза, он мягко произнес, а губы его сложились в улыбку.
– Не бойся, глупышка. Мы встретимся с моими родичами, пообедаем, и через несколько часов уедем. Заходи и не робей, все будет в порядке. Вот увидишь!
Внезапно к Майклу подбежали два бульдога и принялись лизать его руки. – Привет, парни, привет! Это Бутончик и Дэйл, мои сынишки!
Шарлин расхохоталась, услыхав клички собак, в то время как парадная дверь отворилась, и наверху мраморной лестницы появился молодой человек. Это был Адам. Он был выше Майкла, хотя сложен был не столь хорошо.
Шарлин представила себя сидящей в огромной серебряной ванне, увешанную драгоценностями. Четыре слуги наполняли ванну шампанским, а она завтракала, как всегда: икра и канапе из яиц с копченым лососем. Две борзые играли в шахматы около ванны. А что тут такого? Разве она жила не в Верхнем Вест-Сайде? Чарли первым заметил Адама и шепнул Майклу: – Ну что, болван, пора начинать шоу!
Они поднимались по лестнице, Адам спускался им навстречу с лучезарной, словно солнце Флориды, улыбкой. Его длинные каштановые волосы были стянуты в конский хвост, все же на хиппи он не походил. В его изящной белой куртке сафари и брендовой дизайнерской тенниске, и круглых солнцезащитных очках в золотой оправе, он напоминал зажиточного обитателя пригорода Орландо, сибаритствующего в особняке стиля ар-деко, а не хиппи, ошивающегося в Парке Вашингтона. Братья обнялись, и Адам воскликнул:
