- Искупаться, Машунь не получится, слышишь, как пчелы над цветами жужжат? Разозлятся, что помешали им нектар для меда собирать, покусают. - говорит впереди идущий Юрий.
Удивительный всё-таки он человек. Оказывается такие люди бывают. Хватает терпения на постороннего ребенка, на бесконечные Машины вопросы отвечает не раздражаясь. Ему вроде бы даже нравится с ней общаться.
- Машунь, не расстраивайся, накупаемся в речке. И на дереве посидим, там у отмели есть подходящее.
- Жалко, мальчики не смогли пойти с нами, вместе было бы еще веселей! - Маша замедляет шаг, с интересом разглядывает пеструю бабочку усевшуюся на крупную ромашку.
- Ничего, Машунь, зато к нашему возвращению выполнят все свои задания и смогут играть свободно. - Юрий останавливается, снимает с плеча спортивную сумку, ставит на тропу. - я сейчас.
Он шагнул с тропы в густую луговую траву, высокую даже ему, рослому, выше колена. Прошел вперед, присел на корточки, раздвинул руками цветущую зелень.
- Есть! Не ошибся с местом! - воскликнул радостно.
Люба взяла дочку за руку:
- Маш, давай бандаму повяжем, боюсь как бы голову тебе не напекло, - кивнула на желтую хлопковую тряпочку замотанную у ребенка на запястье.
- Мам, мне не жарко совсем, правда - правда, я повяжу, когда к речке придем, я пообещала дяде Юре.- Маша задрала к небу личико. - Мам, погляди, птички, как маленькие точки, высоко высоко залетели!
Люба прикрыла ладонью глаза, взглянула в небесную синь. И правда, там в вышине, парят стрижи или ласточки. А здесь внизу, буйным цветом цветут луговые цветы: васильки, колокольчики, ромашки, клевер белый и розовый и еще какие-то ей неизвестные. Пологий цветущий луг до самого перелеска. За перелеском, в просветах меж стволов деревьев сияют, переливаются серебряные блики. Река.
- Мамочка. А нам с тобой нельзя остаться здесь насовсем? - Маша переходит на шепот. Смотрит на нее с надеждой.
Люба смешалась под взглядом ребенка.
- Малыш. Мы с тобой в гостях, гости не могут оставаться насовсем, у хозяев есть свои дела, своя жизнь.
Да. Своя жизнь. Чужая. Волею случая она вторглась в чужую жизнь, надела на себя этот бирюзовый сарафан с чужого плеча, и еще загрузила своими проблемами чужого человека. Очень приятного человека...
- Девчонки! Подставляйте ладошки, целую пригоршню луговой земляники набрал! - Юрий выпрямился, шагает назад к тропинке.
- Машуня, держи ягодки, половину тебе, половину маме!
- Половину нам с вами на двоих. Так честно будет. - откликнулась Люба.
- Хорошо. Мне, как самому старшему три ягоды. Я пока собирал, несколько штук съел, честное слово.
Дочка ссыпала спелую землянику в рот. Зажмурилась блаженно. Свежие ягоды в их прежней жизни присутствовали круглый год, независимо от сезона. Не замечала Люба, чтоб ребенок их с таким удовольствием ел, те свежие ягоды.
Может быть потому, что не были такими сладкими? Ароматными такими, и слегка тепловатыми от солнца. И не только от солнца. Помимо солнечного тепла, на них сохранилось тепло ладони. Сильной, мужской ладони....
- Мамочка, дядя Юра, посмотрите, вон там, справа над макушкой сосны! Белое облако похоже на человека с большими крыльями! Правда! Вон, голова, вон плечи, вон крылья! Он их расправил, как будто хочет кого-то обнять! Может нас?
***
У самого края луга тропа расширилась и потекла дальше, сквозь пронизанный солнечным светом перелесок. перелесок. Высокие сосны чередовались с белоствольными березами, мохнатыми елями, и невесть как оказавшимися в таком соседстве липами. Под ногами зашуршали подсохшие сосновые иголки, дурманящий аромат разнотравья сменился другими запахами: смесью хвои, сосновой смолы и чего - то медового.
