– Этот день? – Он посмотрел на нее долгим изучающим взглядом. – Может быть, меня.
– Не обольщайся.
Четыре официанта спустя точно выверенное время прибыли со вторым блюдом морепродуктов, обещающим новые вкусовые впечатления. Двое из них убрали со стола грязные тарелки, а двое других поставили перед ними украшенные переливающимися водорослями деревянные чашечки, внутри которых лежали морские закуски. Одинокая клешня омара, кальмар на слое икры, выложенные веером какие-то мелкие тушеные рыбешки и…
Одри наклонилась, чтобы получше рассмотреть.
– Это криль?
Оливер усмехнулся, и это разрядило напряженность, которая нависла между ними толстым слоем, как пресловутый планктон.
– Не спрашивай. Просто попробуй.
Что бы это ни было, оно было великолепно. Непривычная текстура, но бесподобный вкус. Пока она не добралась до клешни омара.
– Вот это да…
– Здесь они действительно превзошли самих себя.
Все это разнообразие легко запивалось прохладным испанским вином «Вердельо», которое волшебным образом появилось перед каждым из них. Но когда на их стилизованной деревянной посуде не осталось ничего, кроме шелухи от клешни и водорослей, разговор пришлось возобновить из-за отсутствия другого выбора.
– Одри, мы знакомы с тобой целых пять лет. Восемь, если считать с самого начала.
О, если бы она могла вернуться туда, в прошлое. Многое бы сделала по-другому…
– И я всегда вел себя с тобой подчеркнуто пристойно. Точно знал, где проходит граница, немедленно замирал, едва носки моих ботинок касались этой невидимой линии. Неоднократно убеждал себя в том, что мы только друзья.
Сердце Одри дико забилось.
– Мы и есть друзья.
Он ухватился за это.
– Так, значит, теперь мы все-таки друзья? Определись.
Она не могла не заметить разочарование в его интонации.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, Оливер.
– Нет, понимаешь. – Он снова подался вперед, напоминая хищника. – Но ты это отрицаешь.
– Отрицаю что?
– Кто мы друг другу на самом деле.
Они никем не могли быть. Это было просто невозможно.
– Здесь нет никакой загадки. Ты был шафером на моей свадьбе. Близким другом моего мужа.
– Я перестал быть другом Блейка три года назад, Одри.
Это признание ошеломило ее – рот беззвучно открылся и закрылся в знак протеста. Она знала, что между ними что-то пошло не так, но… столько лет назад?
Она подняла упаковку «M&M’s»:
– Так давно?
– Дружба меняется. Люди меняются, – ответил Оливер.
– Почему ты не сказал мне? – прошептала она. И почему Блейк не сказал? Он знал, что она виделась с Оливером каждый раз, когда отправлялась в Гонконг. Какого черта ее муж не попросил ее не ездить туда?
Оливер глубоко вздохнул:
– Я не говорил тебе, потому что иначе ты бы перестала прилетать.
Только тихое журчание разговора, звон серебряных приборов по тарелкам и гул стрекоз нарушали невыносимо долгое, мучительное молчание. Два официанта материализовались позади них, ненавязчиво убрали деревянную посуду и остатки шелухи и поставили на их место сорбет для нейтрализации вкуса. Затем Одри и Оливер снова остались одни.
– Значит, мои слова сегодня не стали бы сюрпризом, – осторожно начала она. – Ты знал, что я собиралась завершить это.
– Это не значит, что я собираюсь вежливо согласиться и позволю тебе уйти.
Чувство безысходности овладело ею.
– Почему, Оливер?
Он переместил сигару в правый угол рта:
– Потому что я не хочу. Потому что мне нравятся наши встречи. Потому что мне нравится, какие чувства они во мне вызывают. И потому что мне кажется, ты просто обманываешь себя, раз не признаешь, что испытываешь то же самое.
