– Надежда Петровна… Надя! – громко произнес он, но она молчала.
– Укачало в дороге. Оно и немудрено, дорога-то дрянь, – констатировал Павел Николаевич.
Дробышев тем временем, потерев ладошки, легонько пошлепал девушку по щечкам.
– Наденька! Ну же, очнитесь…
– Воды… – приоткрыв, глаза, произнесла Надя.
– Есть вода? – обратился он к господам.
– Федор! Федор! Неси воду скорей! – закричал Павел Николаевич.
– Несу… барин! Несу! – ответил Федор, все это время сидевший на козлах в экипаже.
«А что делать? – думал он. – Вон, господа все там… сами и управятся». Теперь же, услышав команду Павла Николаевича, он наклонился, чтобы взять бурдюк с водой. Быстро схватив его, кучер собрался было встать и выйти. Однако сделать это ему не удалось… С этого момента Федор больше ничего не помнил.
Причиной этому послужил взявшийся из ниоткуда огромный как по росту, так и по телосложению мужик. Гигант заблаговременно припас массивную дубину и украдкой, подойдя с тыла, улучил момент, затем замахнулся и сильным ударом по спине буквально вышиб кучера с его с рабочего места.
Глава 6. После ограбления
Очнувшись, Федор стал приходить в себя и лежа рассматривать мутные фигуры, мелькавшие туда-сюда перед ним. Они резко двигались, и движения их сопровождались смешанным шумом в ушах. Издалека слышались голоса. Спустя несколько минут Федор стал видеть четче. В следующий момент к нему подбежал Владимир. Он присел возле Федора, держа у своей левой брови красный от крови платок. Федор всмотрелся в лицо Рябинина и, узнав его, заулыбался.
– Федор, как ты? Ты слышишь меня? – пытался докричаться до кучера Владимир.
– Что с вами? – взволнованно ответил Федор.
Слегка пошатнувшись, кучер попытался присесть и начал перебирать своими дрожащими руками по траве, но, не удержавшись, сразу же упал на локоть. Владимир среагировал и быстро подхватил Федора сподручной рукой под спину. Этой же рукой Рябинин держал у своего лица кусок окровавленной материи. Теперь же ему пришлось резко убрать ее. И тут Федор увидел, что у Владимира Константиновича сильно рассечена бровь, а кровь буквально течет по его щеке.
– Барин, как же барин?! – теперь Федор понял, что случилось что-то неладное, и снова пытаясь встать, стал высматривать по сторонам Павла Николаевича.
Владимир Константинович придержал его и не дал подняться.
– Лежи, Федор, ляг и просто отдыхай…
– А барин как же?! – не унимался Федор. – Жив? А?
– Жив, Федор, не волнуйся, – раздался голос Барсукова.
В следующий момент Павел Николаевич подошел к Федору, и тот увидел его.
– Ну как ты? Сам-то живой? – спросил он Федора.
Кучер увидел своего хозяина и буквально не узнал. Ворот его рубахи торчал в разные стороны, жилетка была порвана, правый глаз совсем распух и затек, на бакенбардах, усах и губах барина виднелась кровь…
– Сейчас поедем, барин! Сейчас… я запрягу… сейчас… – встревоженно заколыхался Федор, предпринимая отчаянные попытки встать.
Владимир заулыбался сквозь боль и сказал:
– Лежи, тебе говорят!
Придерживая Федора, он уложил его на траву, а тот же, как в бреду, все продолжал бормотать:
– Сейчас, я сейчас, поедем, барин, сейчас…
– Эх, Федор, Федор, не на чем нам теперь с тобой ехать, – с сожалением сказал Павел Николаевич. – На нас на самих поездили видишь как?.. Лежи, успокойся, просто лежи, теперь уже нечего тревожиться, – сказал хозяин сахарного завода и обратился к племяннику: – Где этот Роман? Знать, он с ними был заодно?! «Рад буду помочь»… Вот сволочь!!! – вспоминая обещания Дробышева, не унимался Павел Николаевич. – Девку жалко… Занасилуют ее лиходеи эти, звери же, а не люди! – со злобой и расстройством в голосе предполагал Барсуков.
