При этих словах на лице Светланы появилась ироническая улыбка.
–А как ты поступишь, доченька? – спросила она, глядя в глаза Анюте.
–Я не знаю, мамочка. Как скажет Калеоний, Иллиан.
–Мне бы хотелось услышать твоё мнение, Анюточка, – не сдавалась мать. Сейчас она не была похожа на прежнюю Светлану – добрую, приветливую, любящую. Новая нотка появилась в её голосе. Видимо, часть её, наверно, уже большая часть, прежней любви к дочери перешла к ещё не рождённым, но, таким желанным детям.
–Ты погостишь у нас недельку-другую? – продолжала она спрашивать у Анюты об её планах.
– Мамочка, я так соскучилась. Я очень люблю вас. И моих братика и сестричку я уже полюбила.
Анастас переглянулся со Светланой, услышав слова Анюты.
–Как быстро ты полюбила, доченька, не видя и не зная их. Похоже, что скоротечная генианская жизнь изменила тебя, приучила к принятию быстрых решений, – всё ещё не успокоившись и не смирившись с генианскими правилами жизни, сказала Светлана.
–Мамочка, я уже пообщалась с нашими двойняшками. Они очень милые и родные, – неожиданно для родителей, сообщила Анюта.
–Как? Как ты могла общаться? – затаив дыхание и дотронувшись до руки дочери, спросил Анастас. Последние слова дочери привели его шок. Он, при своём мощном энергетическом потенциале, ещё не чувствовал, не слышал мыслей пока не рождённых детей. А она, Анюта, сразу нашла с ними контакт. Краткая жизнь её на Гениании в корне изменила её сущность, её способности. Анастас пытался осознать это. Ему было и горько и радостно одновременно. Горько от понимания того, что их будущие детки, так ожидаемые и оберегаемые от воздействия высоких энергетических полей, уже подверглись этому и достигли неслыханного, непредсказуемого уровня развития. А радостно Анастасу было потому, что теперь, вопреки его желанию, уже налажены родственные отношения между ушедшей от них дочерью и будущими её братом и сестрой. Родителям всегда хочется, чтобы их дети знали, любили друг друга и, при необходимости, оказывали помощь. Справедливость такого естественного человеческого желания Анастаса не укладывалась в его голове рядом с абсурдностью жизненной ситуации, в которой оказалась Анюта и пока ещё неопределённостью её брата и сестры.
–Да, папочка, они уже разумны, очень хорошенькие, – видя растерянность отца и матери, призналась Анюта. – Я очень люблю их, и мы будем дружить.
–Нет, доченька, – с явно выраженной злостью, сказала Светлана, – я не позволю им быть рядом с тобой. Я не хочу, чтобы они знали что-нибудь другое, кроме жизни земной.
–Светочка, что ты говоришь? – вмешался Анастас, – это же наша дочурка Анюточка. Она любит нас. Она прибыла сюда, чтобы увидеться с нами. И своих кровных, брата и сестру она тоже будет любить, и встречаться с ними здесь, на Земле.
–Только на Земле, и нигде больше, – как отрезала, сказала Светлана. – Извини меня, дочка. Я сама не знаю, что говорю. Я очень люблю тебя и рада видеть здесь, у нас, – наконец, попыталась она восстановить прежний настрой в общении близких, родных людей. – Так у нас, женщин, бывает во время беременности. Это и плохо и хорошо. Плохо потому, что чувствуется полный дискомфорт и временами боль.
– А хорошо почему? – спросил Анастас.
–Потому, дорогой мой, что, прочувствовав боль вынашивания и рождения ребёнка, будешь знать, как дорого тебе твоё дитя.
–Наши женщины освобождены от предродовых и родовых мучений, но, тем не менее, они тоже любят своих детей, – попыталась Анюта оправдать генианские условия и защитить генианских женщин.
