Неоднократно женщины его отдела спрашивали, как растёт дочка, чем занимается, красивенькая ли она и, когда ожидается у них со Светланой пополнение. На фоне грустных мыслей о будущих близняшках, такие вопросы сотрудниц раздражали его и вынуждали говорить грубости, чего раньше за Анастасом не замечалось.
–Работой займитесь, наконец, а не праздными разговорами, – как-то отмахнулся Анастас от вопроса Надежды Григорьевны. Она давно знала Анастаса и Светлану и теперь обиделась на такую грубость, считая, что она имеет право поинтересоваться делами семьи своего начальника.
Со стороны других сотрудниц отдела тоже были попытки узнать о состоянии Светланы, которая была в декретном отпуске, но и они не получили того ответа, которого хотели бы услышать.
После работы Анастас спешил домой, чтобы не оставлять жену на длительное время в одиночестве. И помощь по дому Анастас теперь ей оказывал беспрекословно.
Светлане всё труднее и труднее становилось передвигаться. Ей всё время чего-то хотелось съесть или выпить, и Анастас без задержки бегал в магазин и приносил ей то, что она требовала. Бывало и такое, что Анастас приносил по её просьбе сок абрикосовый, а она тут же ему говорила:
–Не хочу я этого сладкого сока. Хочу лимона свежего. И Анастас немедленно бежал за лимоном.
При очередном врачебном обследовании Светлане сказали, что плод лежит не благоприятно, возможно, придётся делать кесарево сечение.
–Какой плод, один или оба? – уточняла она.
–У вас один плод, хотя деток двое, – невразумительно отвечал доктор. Но, и этот ответ удовлетворил Светлану. Она настолько напереживалась из-за сиамских близнецов, что сообщение о кесаревом сечении её никак не расстроило. Более того, она понимала, что как бы ни лежал плод, всё равно рождение сиамских близнецов возможно только через кесарево сечение. С этой мыслью она давно смирилась и подготовила к этому Анастаса.
9.
Вадим Петрович после разговора с детьми вдруг резко изменил не только свои взгляды на жизнь, но и характер, и отношение к любимой жене. На работе сотрудники стали замечать за Вадимом странные моменты его поведения. То он сядет где-то в углу и молчит-молчит, то он начинает говорить нечто несуразное, непонятное собеседникам. А те, сначала замолкали, переглядываясь между собой, потом начали обсуждать и строить разные догадки по отношению к странностям Умарова. И, наконец, многие перестали вступать в контакт с ним, показывая друзьям пальцем у виска, что нет, мол, смысла с ним говорить.
Между тем Вадим Петрович был в полном уме и здравии. Голова его работала нормально, только направление мыслей было полностью определено беседами с сыновьями и планами Анастаса.
Приходя домой, Вадим Петрович, не чмокал в щёчку свою жену, как раньше, не рассказывал ей о событиях и достижениях за весь рабочий день. Вера Никифоровна, сначала обижалась на такие перемены в его поведении, потом ей пришлось смириться и не обращать внимания. Хотя, не раз женское самолюбие и их многолетняя жизнь с Вадимом толкали её на неприятный разговор с мужем.
–Вадик, у тебя сложности на работе?
–С чего ты взяла, Верочка?
–Ты в последнее время стал сам не свой: меня не замечаешь, разговаривать со мной перестал, что случилось?
–Всё нормально, дорогая, – прекращал разговор Вадим Петрович и уходил в другую комнату, или, если ребята были дома, заглядывал к ним и спрашивал, – какие новости на нашем фронте?
