– Вы похожи на самку неандертальца. Этот ужасный цвет волос, эти тонны косметики, эти мысли… Вы… вульгарны.
– А ты зануда.
– Грубиянка!
– Старая грымза!
– Да я вас… Опишу в своей новой книге! Как резко отрицательный персонаж!
– А я тебя кормить не буду! Выметайся с кухни, кикимора! – Люська всерьез обижена. – Отрицательный! Тоже мне, героиня романа! Мухи подохнут от скуки!
– Не нужна мне ваша еда! Я пришла выпить лекарство! – гордо заявляет Залесская и достает из кармана очередной порошок.
Наливает в стакан кипяченой воды, разворачивает бумажку. Этот процесс зрители канала ММ-2 наблюдают по несколько раз в день. Залесская, широко раскрыв рот, аккуратно ссыпает туда белый порошок. Запрокинутая голова, судорожное глотательное движение, комок, прокатившийся по тощей шее. Люська невольно передергивается:
– А почему не таблетки? Я такие порошки только в детстве видела. Была еще аскорбинка, желтая такая, и тоже в бумажке.
– Вот-вот, – вдруг оживляется Залесская. – Видите ли, я ненавижу лекарства, но у меня больной желудок. И печень. И… Впрочем, это неважно. Когда я была маленькая, мама каждый день давала мне эту аскорбинку в порошках. Я очень любила свою маму, – жалобно говорит она.
– И поэтому лекарства только в порошках пить можете?
– Да-да. Именно в порошках. Все в порошках. Странная привычка, но ведь все мы не без странностей?
– Да уж.
Мария Залесская вдруг опускает руку в карман и достает оттуда горсть свернутых аккуратными прямоугольничками белых бумажек:
– Вот. Видите, сколько?
– И вы все это пьете?! – с ужасом говорит Люська.
– Но я жить не могу без лекарств!
Порошки снова сыплются в бездонный карман под внимательным Люськиным взглядом.
– Надо же! – сочувственно говорит она. – Оказывается, вы такая больная! И на голову тоже. Кто вас только взял в этот проект?
Она, в общем-то, добрая, Апельсинчик. Потому что примирительно говорит Залесской:
– Ладно, идите за стол. Раз у вас желудок больной, надо хорошо кушать. Извините меня, погорячилась. Я вам каши овсяной сварю.
– Вы удивительно отходчивый человек! – умиляется Залесская.
– Вот уж нет, – бурчит Люська. – Не для всех. Я бы эту Виолетту…
– Кто здесь говорит про меня? – красавица заглядывает на кухню. Ее белокурые волосы залиты лаком для волос и уложены в высокую прическу.
– Фу! – морщится Люська и машет на Виолетту рукой. – Ну и амбре! Милая, для кого мы теперь стараемся? Сенечки ведь больше нет с нами.
– Наш программист тоже очень ми-илый, – тянет Виолетта. – И по возрасту вполне мне подходит.
– Для чего? Для постельных сцен? – ехидничает Люська.
– Я вижу, тебе завидно.
– Было бы чему завидовать. У меня муж красивый. Сеня ему в подметки не годится. В моей жизни любви – залейся! Я в четвертый раз замужем! И за таким красавцем, что ты бы в обморок упала, если бы его увидела!
– Врешь!
– Вот те крест! – Люська осеняет себя крестным знамением.
– Красота, дорогие мои, со временем проходит, – вздыхает Мария Залесская. – Остается душа.
– Я всегда буду красивой! – Виолетта упрямо вскидывает подбородок. Девушку можно понять: ей только двадцать два.
– Я посмотрю на тебя лет этак через двадцать, – хихикает Люська. – Когда ты будешь толстая, озабоченная своими морщинами и целлюлитом, сварливая, мерзкая, отвратительная! Потому что красивые женщины стареют отвратительно! Они все время скулят и тратят уйму денег на пластику! Если они есть, эти деньги. А ты с таким характером будешь нищей. И вся в морщинах!
