Чмокнув тетю в щеку, Мэри поспешила в свою комнату, чтобы приготовиться к обеду. Она так много лет не наряжалась, не занималась собственной внешностью, скрывая ее под мрачными черными одеждами, чтобы казаться менее привлекательной. Когда-то молоденькая Мэри Ивенсон мечтала о любви, но смерть родителей отняла у нее эти надежды. Ее брат Альберт унаследовал их бакалейную лавку и заставил ее работать, забрав из Академии для молодых леди мисс Эмброуз, так что Мэри пришлось трудиться не только в магазине, но и дома, воспитывая двоих его сыновей, пока Альберт и его жена Филлис занимались расширением дела. Теперь у них было три магазина и пятеро мальчиков, и Мэри понимала, что ей лучше жить в Лондоне, даже если ради этого нужно каждый день гримироваться под другого человека.
Короткая поездка в Шотландию – ее шанс заблистать, пусть даже и ненадолго, так что Мэри намеревалась взять от этого путешествия все. Их горничная Гамблен распаковала ее вещи, пока она говорила с тетей Мим, и Мэри, распахнув платяной шкаф, обвела восхищенным взглядом белоснежные блузки и целую мини-радугу вечерних платьев. На шкафу стояли четыре шляпные картонки, и лишь в одной из них лежала черная шляпка – на всякий случай. Мэри позволила себе радостно покружиться на месте, а потом задумалась над принятием своего первого трудного решения – какое шелковое платье из фая следует надеть этим вечером?
Ей надо снова увидеться с лордом Рейнберном. Наверное, на этот раз она даже сможет разговаривать, встретившись с ним. Когда они только приехали, она нервничала, видя, как он прячется за колонной, тем более что коринфская колонна прикрывала лишь часть его крупной фигуры. Он обошелся без шотландки, а одет был в хорошо сшитый френч, брюки-галифе и клетчатое кепи, прикрывавшее его необычно черные, цвета воронова крыла, волосы. Мэри притворялась, что не видит его, но она заметила, что его лицо загорело с тех пор, как он вернулся в горы, а в его глазах пылало недоверие, когда доктор Бауэр произносил свою приветственную речь. Мэри было нелегко сосредоточиться на своих действиях, когда он прятался поблизости, и она должна сказать ему, чтобы он не мешал ей, иначе игра будет закончена.
Разумеется, Алек Рейнберн не узнает, что они разговаривали и раньше. Он будет считать ее незнакомкой, которую наняли для того, чтобы она поймала в ловушку доктора Бауэра.
Расстегнув пуговицы на синем дорожном костюме, Мэри сняла его и встала перед зеркалом в комбинации, корсете и нижней юбке с оборками. Для июньского дня в Шотландии было довольно тепло, к тому же большую часть этого дня она провела в дороге, поэтому Мэри включила горячую воду и смыла губкой слой рисовой пудры, которую нанесла на лицо, чтобы придать себе интересную бледность. Стыдно, конечно, вновь браться за пуховку с пудрой, но по роли она должна быть «болезненной». Мэри для тренировки хрипло вздохнула, надеясь, что когда у нее завтра будет встреча наедине с доктором Бауэром, она вполне сойдет за инвалида.
Но быть болезненной вовсе не означает, что она должна одеваться в лохмотья. Как они и договорились, Гамблен пришла, чтобы зашнуровать ее корсет еще туже, чем раньше, и помочь ей облачиться в бледно-персиковое платье, которое Мэри выбрала на этот вечер. Ряды оборок на лифе подчеркивали ее грудь, а камея с бриллиантами оказалась на стратегической точке, привлекая внимание к тому, к чему не привлекли оборки. Брошка была ее единственным настоящим сумасбродством. Конечно, на дамах в отеле будут более крикливые бриллианты, но Оливер и тетя Мим будут говорить о ней, как о богатой наследнице, чтобы заинтересовать доктора Бауэра.
