Стена напротив была посвящена сельской тематике. Вдали паслись коровы, напоминающие своей пестротой стаю бабочек. Зелень пейзажа отсвечивала аж на потолок. На первом плане виднелась ива, выгнувшаяся в жесткой вопросительной форме, и рядом с ней береза торпедировала небо наподобие восклицательного знака. Ива словно вопрошала: «Что нас ждет?» – а береза ей гарантировала: «Нас ждет счастье и процветание». Лютики и ромашки, прижавшись к корням деревьев, подобострастно лепетали: «Конечно, конечно. А что же еще?»
Третья стена была занята окном. Однако через него не проглядывал депрессивный пейзаж бывшего чулочного комбината. Ни в коем случае. Окно было заклеено пленкой с изображением пухлых облаков, беременных дождем. То есть окно пропускало солнечный свет, но ставило заслон печали и унынию.
Последняя, четвертая, стена была самой обыкновенной, выкрашенной в вялый бежевый цвет. Стена вмещала в себя дверь, рядом с которой разместилась широченная вешалка, заменяющая платяной шкаф. Людочка снайперским взглядом определила, что на плечиках висят пиджаки и жакеты предположительно ее размера. «Реквизит», – сообразила Людочка и даже порозовела. Мерить одежду она любила. Ближе к углу, в свободном простенке, висел герб области и портрет губернатора.
– Ну что ж, Людмила, не будем терять время, – перехватил ее взгляд Лев Михайлович.
– Да, я готова.
– Вам не хочется спросить, какая у вас будет роль? – не выдержал режиссер.
– Вы же сами сказали, что главная.
Лев Михайлович закашлялся.
– Резонно. Действительно, к чему лишние вопросы. Но все же я скажу пару вводных слов. Ваша героиня – обычная девушка. В ее жизни нет ничего примечательного. Шмотки, косметика, секс – вот, пожалуй, и все, что ее интересует. Это мы покажем средствами концептуального кино с легкими проблесками социальной сатиры. Поверьте, будет убедительно.
Людочка взглядом подтвердила, что да, такую фигню она сыграет блестяще.
– Но в глубине души, на уровне подсознания, у героини копится протест против такого прожигания жизни. И во сне, когда ее истинная сущность обнажает себя, героиня старается помогать людям, быть полезной обществу. Ей снится, как она обещает людям благоустроить их город, поднять пенсии, построить новые школы и больницы… Ну не суть. Короче, фильм про внутренний конфликт бациллы потребительства, поразившей молодое поколение, с той нравственной силой, которая присуща молодости.
Людочка ошарашенно молчала.
– Как вам? – спросил режиссер.
– Ну… Может, уберем сны? Оставим только обычную жизнь?
– Что вы! В этом же самый нерв фильма. Это же разрыв реальности и мечты.
Людочка напряженно думала.
Лев Михайлович запаниковал. Сейчас она развернется и уйдет, оставив его наедине с этой идиотской задумкой.
– Вас что-то смущает?
– Я одно не поняла.
– Что именно?
– Ди Каприо во сне или наяву будет?
– Какой Ди Каприо?
– Который вместо Бреда Питта.
– Ах, да-да… Конечно наяву, то есть в обычной жизни нашей героини.
Кажется, Людочка облегченно вздохнула. Бредить на глазах у кумира ей не хотелось.
– Там будет потрясающей красоты сцена у фонтана, – приободрил ее режиссер, – где вы и Ди Каприо плещете водой друг на друга.
– А потом?
– Потом? Потом вы идете вдаль под свист соловьев, взявшись за руки.
– В мокрой одежде?
– Что в мокрой одежде?
– Ну идем. Мы же только что брызгались в фонтане. Лев Михайлович хлопнул себя по лбу и закричал:
