Это выкрикивал стоящий возле окна худой, одетый в черную косоворотку блондин. Жидкие волосы падали ему на выкаченные голубые глаза, правая рука то и дело взлетала над левым плечом.
– А булочные, Митяй, с булочными как поступить? – низким красивым голосом спросил Виктор Горизонтов, не меняя позы.
– Сжечь! – крикнул блондин. – Хлеб съедим, а булочные сожжем!
– А университеты? – спросил с порога Николай Берг.
Блондин сделал порывистое движение и застыл в рывке.
– Под корень! – взвизгнул он. – До основания! Плугом пройти по пепелищам университетов и библиотек, вместилищу векового обмана трудящихся! Мы должны разрушить города и уйти к дикой природе!
– Стоп! – сказал вдруг Горизонтов, поднялся с кресла и лениво потянулся, как бы демонстрируя свою великолепную фигуру. Он вынул из кармана серебряный рубль и протянул его неистовому оратору. – Пока еще булочные не сожжены, Митяй, сходи купи нам с тобой на ужин ситного, сахару да фунт чайной колбасы.
Блондин взял рубль, щелкнул каблуками перед барышнями и стремительно вышел, что-то все еще бормоча себе под нос.
– Хорош? – спросил Горизонтов, когда шаги блондина затихли в глубине зала. – А знаете, кто таков? Драгунский офицеришка, сын попа из Рязани, герой Кровавого воскресенья… – Горизонтов обвел глазами присутствующих, оценивая эффект, вызванный его словами.
– Вечно вы придумаете что-нибудь несусветное, Виктор, – сказала Лиза, посмотрев на Горизонтова чуть-чуть из-за плеча.
Таня же смотрела на него, простодушно открыв рот, как дети смотрят на фокусника.
Горизонтов пружинистой походкой прошелся по залу, потом, подпрыгнув, уселся на подоконнике.
– Я его джиу-джитсой взял, – откровенно бахвалясь, заговорил он. – Я вам рассказывал, господа, как в Нагасаки Кимура учил меня японской борьбе джиу-джитсу? Ребром ладони я могу убить человека. Если хотите, можете потрогать ребро моей ладони. Кто хочет? Лиза, хотите попробовать? Николай, ты? Илья? Павел? Ну потрогайте, чего вам стоит! Танюша, ты не хочешь? Ну иди сюда, потрогай! Каково? Сталь? То-то… Короче говоря, в тот день, во второй уже половине, на Крюковом канале я заметил одинокого драгуна. Вот, думаю, этого я и возьму. Пошел за ним следом, прятался в подворотнях. Впереди казаки разгромили трактир, в котором пытались скрыться рабочие. Побили десятка полтора народу, напихали в карманы водки и ускакали. Возле этого трактира я и взял Митеньку Петунина двумя приемами джиу-джитсу. Взял и приволок на свой чердак, на Фонтанку…
– Да зачем он тебе нужен был? – спросил Павел Берг.
– Сам не знаю, – простодушно ответил Горизонтов. – Должно быть, просто любопытно. Ночью этот тип бредил, метался в жару… дикий антисемитский бред… жиды, оказывается, к его колыбельке с ножами подбираются, и к царевичу, и к маменьке, но он их всех порубит, всех изничтожит! Утром истерика – бьется лбом в пол, погубил, говорит, тысячу душ православных. Убей, кричит, меня, выброси из окна. Ого, думаю, страсть какая, и возникла у меня идея. Начал я его агитировать в революционно-марксистском духе. Что бы вы думали, через неделю монархист-антисемит с поповской кашей в голове превратился в самого ярого революционера!
– Это, по-твоему, он революционные мысли здесь высказывал?! – запальчиво крикнул Павел. – Спасибо тебе за такого революционера!
– Сейчас у него временное увлечение анархизмом, – хмыкнул Горизонтов. – В наших «Чебышах» чего только не наслушаешься. Во всяком случае, из армии дезертировал, отдался революции…
