Несмотря на всю мою храбрость, я немного опасалась: вдруг это хитроумная ловушка? Живя наполовину в магическом мире, быстро учишься выживать. В конце концов, обозвав себя параноичкой, решительно открыла дверь в лучших традициях страшилок, ожидая ничего там не увидеть.
Каково же было мое удивление, когда я, испытав резкое чувство дежавю, узрела сидящего на подоконнике незнакомого парня.
«Все-таки ловушка!» – промелькнуло в голове, но бежать было уже поздно.
Я так и замерла на месте. Не ожидала здесь кого-нибудь увидеть. Думала, все ушли в деревню, а рабочие и слуги придут утром, не могло быть в пустом доме никого, кроме заблудшего духа или призрака, решившего поселиться в нежилых комнатах! Поэтому материальная фигура, полуприкрытая шторой, была для меня полной неожиданностью.
Если бы высокий парень не был наделен окружающей его силой, сияющей в лунных лучах, я бы подумала, что это призрак, настолько бледным и несчастным было у него лицо!
Я, затаив дыхание, медленно стала пятиться к двери, уж очень мне не понравилась вьющаяся вокруг него сила и стойкий ореол чародейской мощи, особенно заметные сейчас, когда наделенный немереной магией аристократ ее не скрывал.
Незнакомец словно что-то почувствовал. Чародей – он и в Африке чародей, у таких глаза на затылке! Парень резко обернулся, убрав закрывающую глаза руку.
Я замерла, надеясь, как хамелеон, слиться с обстановкой комнаты. Увы, не удалось. Где темной ведьме тягаться в магии и исчезающих чарах с потомственным чародеем?
Увидев меня, парень поспешно вскочил.
– Я вас разбудил? – осведомился он с достоинством, делая вид, что ничего не происходит, и присовокупил тихий всхлип носом.
У меня отпала челюсть. А где наглое: «Как ты смеешь оскорблять меня своим взглядом, человечка? Тебе конец! Начинай молить о пощаде!» Или еще какая-нибудь гадость?
Притворная вежливость у чародеев во сто крат опаснее необузданной ярости. Холодная расчетливая месть – вот их оружие!
А этот аристократ ведет себя так сдержанно, ни единой угрозы, только невинный вопрос! Да лучше бы он метал громы и молнии на мою голову, чем вот этот пристальный взгляд и ледяная отстраненность!
Ой, мать моя женщина, то есть человечка! Сейчас будут мстить. Хорошо, если отделаюсь одним унижением, а можно и в долговое рабство попасть, выплачивая компенсацию натурой за оскорбленную чародейскую честь! Одно то, что я потревожила и посмела глазеть на потомственного чародея в расстроенных чувствах, уже считается великим грехом! Старинные магические семьи так блюдут свою честь и болезненно относятся к любым оскорблениям!
Незнакомец отвернулся и украдкой смахнул слезу. Ну точно, это он здесь рыдал навзрыд. Одним унижением не отделаюсь, будут бить вусмерть.
У потомственных считается: беспощадность – признак настоящего мужчины! Можно не рассчитывать на прощение!
Незнакомец выжидающе смотрел на меня, и я поняла: требуется что-то ответить, неуважительно вот так просто молча стоять.
Силясь вспомнить, что спросил чародей, я проблеяла:
– Я еще не спала, прибирала и раскладывала вещи.
Вновь воцарилась неудобная тишина, я не знала, о чем говорить. Боялась даже дышать.
Кажется, незнакомцу тоже было неудобно, и он ответил:
– Так поздно? – Я сжалась, ожидая услышать все что угодно, только не это! – Уже далеко за полночь, неужели вас… заставили работать ночью? Как жестоко!
От удивления у меня рот сам собой открылся. А в голосе незнакомого аристократа ни единой повелительной нотки, только возмущение, подкрепленное чародейской силой.
