Любовь как мотив - страница 2

Аманда смотрела прямо в сверкающие изумрудом большие глаза дочери, в которых продолжала видеть бывшего мужа. Сглатывая пробиравшийся к горлу ком и чуть ли не плача, она больше не понимала к чему идет весь этот диалог, который в очередной раз превратился в тяжелую для обеих ссору.

Для Эллисон же, стало понятно, что ее мать, которая обещала ей окончательно бросить пить после переезда и забыть все, что связано с отцом, слишком слабая, глупая и не способная сдерживать свои обещания. Это осознание, внезапно стало порождать в Эллисон глубокое разочарование и ненависть к собственной матери, которое она была больше не в силах сдерживать внутри.

– А мне думаешь не тяжело? – Закричала она. – Мне не тяжело осознавать, что я такое же пустое место для родного отца как и ты?! И что из-за его ухода надо мной стали издеваться те, кого я считала своими друзьями?! Вся школа тыкала в меня пальцем! А потом еще эта Дэбрия…

У Эллисон начали наворачиваться слезы.

Аманде было тяжело возразить что-либо, так как все это было чистой правдой. Тем немее, свои собственные переживания она продолжала ставить выше переживаний собственной дочери, считая их всего-лишь подростковым бунтом, не имеющим никакого отношения к ситуации с разводом.

– Даже.. Не смей… повышать на меня голос, мерзавка! – От накопившейся злости, голос Аманды сорвался. – Ты думаешь я сюда только из-за собственных амбиций переехала, чтобы просто забыть о браке? Нет, я думала о тебе, неблагодарная! Чтобы никто не тыкал в тебя больше пальцем из-за нашего развода и твоей внезапно появившейся воображаемой подружки! А ты мне оплачиваешь таким ничтожным поведением! Еще упрекая меня в алкоголизме… Я имею право расслабиться после тяжелого дня…

Аманда залпом выпила бокал вина, что аккуратно держала в руке, стараясь не расплескать ни капли, во время своей эмоциональности и несмотря на видимо тяжелое состояние дочери, которая вот-вот заплачет, продолжила. правда уже куда более спокойным тоном:

– Пришла поговорить с дочерью, называется… Все. Ложись спать. Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя, чертова эгоистка.

После всех болезненных для Эллисон слов, Аманда как можно громче захлопнула за собой дверь и неспешно уходя в гостиную смотреть продолжение любимой вечерней передачи про шеф-поваров, прихватила с кухни новую бутылку красного полусухого.

Эллисон же, как только захлопнулась дверь в ее комнату, рухнула на пол истерично рыдая в свои колени, закрыв голову руками. Боль, которую приносил каждый такой разговор с матерью, была соразмерна острию сотни ножей, пронзающих твою грудь. Ведь тот единственный человек, который должен быть на твоей стороне и защищать тебя ровно так же как львица защищает своего маленького львенка от хищного и сурового мира, сам принимает облик хищника, нравящегося разорвать тебя в клочья.

Теперь, вся та эйфория, что еще несколько минут назад была у Эллисон от ощущения нужности хоть кому-то в этом мире и от осознания, что ее жизнь превращается в сказку, испарялась с каждой пролитой слезой.

Она продолжала прокручивать в голове то дождливое июньское утро, когда ее беззаботное детство резко оборвалось, сменившись мрачными буднями, несущими в себе лишь разочарование и угнетение со стороны каждого ее окружающего.

Когда-то, еще в конце девяностых, заканчивая экономический факультет, Аманда была уверена, что вот-вот перед ней откроется огромный горизонт перспектив.