Иду, пинаю камешки. К вечеру мы с Мариной Львовной уже должны были заселиться в первый отель. Если бы не вот это вот всё. Надо, наверное, позвонить отменить бронь. В голове мелькает злорадная мысль, что у мажора может не быть полной информации по отелям. Всеми бронями я занималась сама, Марина Львовна только счета подписывала для бухгалтерии. Мысль сменяется надеждой, что Стат вернётся. От заправки я уже отошла прилично, может, вернуться?
Не успеваю додумать мысль, как из-за поворота выруливает чёрный мерседес. Он крадётся неспешно, и пока довольно далеко, чтобы я могла рассмотреть водителя. Но уже уверена, что это тот самый, который мне нужен.
Мерседес подъезжает ближе, мигает поворотником вежливо и при этом чуть насмешливо. Я продолжаю топтаться на месте, не зная, показать ли, что страшно рассержена, или же сдержаться и молча сесть рядом с водителем.
Дверца приоткрывается, и Стас откидывается назад на своё сиденье, едва не задев рукой два стаканчика кофе в подставке рядом с коробкой передач.
Чего ломаться? С него станется и уехать, если снова начну показывать нервы. Сяду. Поеду. Найдётся ещё возможность «дать сдачи», уверена. В дороге всякое может случиться. Сажусь молча.
– Тебе, – говорит он, протягивая мне кофе, когда я устраиваюсь рядом – в радиусе двухсот километров лучше ничего не найти.
Я хмурюсь, но принимаю горячий стаканчик. Всё ещё молча. Отпиваю осторожно, чтобы не обжечься. Но кофе оказывается не таким горячим, как показалось из-за температуры стаканчика. Вкусно. Действительно, отличный кофе, с ноткой карамели и чего-то ещё. Но он не стоит моих нервов.
– «Спасибо», надо полагать, я не дождусь? – поднимает брови так, что на лбу образуется пара складок.
– Ты сам просил вести себя в машине «желательно молча», – не удержалась, чтобы не съязвить.
Вопреки моим ожиданиям, он громко расхохотался чему-то только ему понятному и плавно вывернул с обочины на трассу.
Сижу молча, и мне это не нравится. План был такой, что я всю дорогу ни разу не открою рта. Говно— план. Мне уже сейчас хочется высказать водителю если не всё, что я о нём думаю, то многое. Дополнительно на нервы давят запахи в салоне. Насыщенный, глубокий аромат кофе плывёт из двух картонных стаканчиков, зажатых сейчас в подстаканниках, смешивается с тонкими нотками мужского парфюма. От меня же всё ещё пахнет не ландышами. На душ времени не было. Только футболку сменить, а потом же опять бежала как в попу раненая рысь, чтобы успеть на заправку.
А этот за кофе ездил… Искал, что получше на двести километров вокруг? Наверное, доехал до ближайшей кофейни, и там ему бариста в уши надула этот чудесный слоган. Может, он там с «кофеваркой» пообжиматься успел и теперь пахнет её парфюмом? Уверена, что в аэропорту от него ничем таким древесно-цитрусовым не фонило. Но для женских духов странный запах, наверное, перегибаю. Может, освежитель в тачке? Принюхиваюсь. Но горьковато-сладкий запах кофе с нотками карамели и тёмного шоколада забивает всё вокруг. Не тыкаться же носом ему в шею для проверки!
– Окно открыть? – участливо спрашивает водитель, который всё ещё подозрительно дружелюбен.
– Зачем?
– Очень активно раздуваешь ноздри и сглатываешь, если укачало и ты сейчас изгадишь мне торпеду, хорошего будет мало. Нам ехать в этой машине ещё много часов. Могу притормозить, выйдешь подышать.
– Чтоб ты бросил меня там на обочине? – всё-таки срываюсь на злость.
