Вечером намечались гости – сослуживцы. Еду готовить, пока, было не в чем. Мы купили кое-какую посуду, ещё разной кухонной утвари, ну, и так, по мелочам. Из местной столовки притащили какую-никакую еду. Ждём. Ни стола, ни стула… ничего. Олька спит в ванне на одеяле. Мы сидим на полу.
Звонок. Открываю и чувствую, что настроение абсолютно вертикально ползёт вверх! Впереди, перед самым входом, стояли два взрослых мужика и держали стол. За ними целый отряд солдат, ограбивший Мойдодыра. Сашка отодвинул меня в сторону и, скомандовав «заноси», смылся на кухню. Наша норка ожила. Затопали кирзачи, заматерились мужики, зазвенели стаканы, мебель, с глухим стуком, занимала свои места.
Когда отряд Мойдодыра разгрузился, Сашка вручил им увесистый пакет, коленом под зад вытолкнул зазевавшегося бойца, закрыл дверь и заорал: «Мужики! Гуляем!» Я металась по квартире в поисках еды, а гости, уже пили, закусывали и ржали надо мной. Самый старший, Вовка, навсегда приклеил ко мне прозвище: «Саня, да она у тебя белка, точно. Глянь, как скачет. Ты чё скачешь, дочка? Иди, дядя тебе водки нальёт». Я плюнула на пропавшую еду и уселась за стол. А на столе… всё там было. Закуска домашняя, выпивка, соки, фрукты, даже икра. Откуда? Оказалось, что нас давно ждали и готовились. Хотели заранее обставить квартиру, накрыть стол, но зловредный Сашка не захотел. Сказал, что хочет увидеть, готова ли его жена стойко переносить «все тяготы и лишения воинской службы». Я потупилась… ревела же… А они поржали и рассказали, что их жёны вообще хотели сбежать, так что пришлось их привязывать. Шутники.
Мужики долго сидеть не стали. Уходя, успокоили, что будут теперь у нас частыми «татарами», подмигнули Сашке и ушли.
Сашка смёл со стола грязную посуду, остатки еды, достал колоду карт и спросил: «В „дурака“ умеешь?» Я кивнула. «Ну, значит и в покер смогёшь». Начался процесс обучения. Сашка учителем был терпеливым, объяснял доходчиво и вскоре «вывел меня в люди». Мне это понравилось…
Это нужно, прежде всего, мне. Замёрзшие, превратившиеся в бесформенную ледяную массу, рваные куски, сгустки чёрной земли и вишнёвого сока… Они давят, душат, бряцают… Надо вытащить до последнего… И что там, под ними, я не знаю… Выгнать стаи падальщиков, жрущих меня, царапающих когтями… И не дать им напасть из вне… Это сложно…
В закрытых военных городках, напоминающих зоны особо строгого режима, развлечений мало. Ну, киношка в ГДО, коллективные попойки со скоморохами по календарным праздникам да сплетни. Меня поражало, как, ну, как (!), молодые, почти юные, девочки могли сидеть часами на лавках возле подъезда и мыть, и мыть, и мыть косточки всем подряд! Пошло. Глупо. Мёртво.
Наше гнёздышко, которое я неустанно ютила, как хлопотливая птаха, стало излюбленным местом встреч вояк, затраханных службой, бойцами, командирами, а иногда и жёнами. Мужики приходили без звонка, пинком открывали двери, т.к. мы их никогда не закрывали, даже если дома никого не было, кроме нашего счастья. Шли вояки косяком нескончаемым. Меня с ходу полюбили, как «своего парня», правда, были попытки адюльтера, но… во время поняли. Многие практически всё свободное время проводили у нас.
Их благоверные, за редким исключением, меня возненавидели, прикололи булавками мне на грудь табличку с надписью «ведьма» и расстреливали при каждом удобном и не очень случае. Броня была крепка. Своим безразличием посылала их получать сексуальное наслаждение.
