Вот Мисса приложила ухо к стенке стеллажа, вот она отошла на несколько шагов… Раздался отвратительный скрип, будто двигали что-то тяжёлое.
— Мисса, давай поговорим, — стараясь не паниковать раньше времени, закричала я, — За что ты со мной так? Я не сделала тебе ничего плохого! Давай вместе подумаем, как тебе помочь.
Снаружи продолжали доноситься шорохи — тихо напевая, девушка занималась уборкой, — смахивала пыль с книг, полок, портретов, натирала пол.
Затем шаги вернулись к тайнику.
— Арника, знай — ты очень хорошо всё слышишь, а вот тебя никто не услышит. Мой пра-пра-прадед, который построил систему потайных ходов, сделал так, чтобы можно было подслушивать без опаски быть разоблачённым. Плачь и кричи сколько угодно, но никто, никогда не узнает, где ты. И выйти у тебя тоже не получится — там такая ма-а-а-аленькая кнопочка, найти её можно только, если точно знать, где искать.
И Мисса ушла, оставив меня в кромешной темноте замкового тайника.
4. Глава 4
Несколько часов в полной темноте не прошли даром, удалось даже найти целых три плюса в ситуации, которая представляла собой один сплошной минус.
Здесь и впрямь холодно, но я умудрилась взять плащ. Это раз.
Мисса вполне могла выбрать более радикальный способ убийства, но подарила своей жертве шанс выжить. Это два.
На сегодня я точно избавлена от поцелуев Ада. Это три.
Обшарив свою вынужденную камеру вдоль и поперёк (размеры тайника были небольшими — пару метров в длину и полтора в ширину), в конце концов, пришла к неутешительному выводу: открыть дверь изнутри не удастся. Мисса права — если не знать, где находится кнопка, найти её невозможно. Тем более, в темноте…
Снаружи не доносилось ни звука. Видно, Ад предпочитал прохладной библиотеке уютный тёплый кабинет, а других обитателей замка книжные премудрости не волновали.
Несмотря на то что проклятая кнопка никак не находилась, слёз не было. Вернее, мне казалось слишком большой глупостью реветь, когда нужно действовать. Страх, как ни странно, тоже не показывал носа, хотя я ужасно боюсь темноты. Очевидно, сознание включило защитный механизм, чтобы уберечь от маячившей на горизонте панической атаки.
Не знаю, сколько времени я ползала, ощупывая каждый миллиметр стен, пола и даже потолка (до которого дотягивалась с трудом — вытянув руки и на цыпочках), пока не свалилась от усталости. Тут же забылась беспокойным сном, который стал продолжением последних часов: я всё рыскала и рыскала по своей тюрьме в поисках выхода.
А когда от беспомощности и отчаяния по щекам потекли слёзы, кто-то ткнул меня в плечо:
— Иди!
Несуществующее прикосновение разбудило, и я обомлела: противоположная от библиотеки стена исчезла, открыв длинный узкий ход. Слабоосвещённый, но это не абсолютная темнота! К тому же после длительного пребывания в кромешной тьме тусклый свет казался слепяще ярким.
Я встала, вытерла дорожки слёз, которые были вполне реальными, и тщательно растирая закоченевшие от сидения на холодном полу руки и ноги, побрела по туннелю.
Чем дольше шла, тем больше росло удивление. Первый раз, когда вдали забрезжил яркий свет, бросилась вперёд с робкой надеждой выйти, наконец, на свободу. Но… наткнулась на стекло, за которым отлично просматривались незнакомые роскошные покои в багровых тонах. Попробовала потыкать во все камушки вокруг стекла (наверняка отсюда можно войти внутрь!) — безрезультатно. В комнате никого не было, так что пришлось отправиться дальше.
