Храм Двенадцати апостолов, строения XIX века, возведен на месте старого, средневекового. Над храмом круто уходит вверх полулысый откос в чахлых деревцах.
В 50-е годы XX века построили внутри одной из обступивших бухту гор секретный завод для подводных лодок. Лодка заходила в акваторию завода из глубины моря, не всплывая, и выходила незаметно после ремонта или впервые, новая, в недрах гор рожденная. Лет двадцать назад уникальное предприятие остановилось, и тогда же его растащили на части.
Набережная упирается в ресторан «Изба рыбака»; там подают жареную султанку – маленькую местную рыбку, и еще кефаль, камбалу, гренки и инкерманские вина, прохладные, которые наливают в тут же запотевающие бокалы. А маленькие живые рыбки, сырые шпроты, стайками снуют в прозрачной воде, в метре от веранды ресторана, почти у самых столиков. Над косячками рыбок качаются на воде упругие крупные чайки. На рыбешек не обращают внимания. Ждут хлеба от посетителей. Неожиданно раздаются издалека протяжные сигналы. На той стороне бухты по дороге едет и гудит свадебный кортеж. Впереди всех белая машина в цветах и лентах. Праздник.
«Надо съездить еще на мыс Фиолент, – советовали нам. – Там монастырь, куда Пушкин заезжал. И вообще там очень красиво: высокий-превысокий, почти отвесный берег; в трехстах метрах от берега гора Святого Явления; и справа от нее вырастают из воды две острые скалы, одна повыше, а другая пониже. Их зовут Орест и Пилад. Запомните, если смотреть на них от монастыря, скалы как будто слегка склоняются одна к другой – два неразлучных друга».
Увиденное превзошло описание. Хотя в первые минуты, когда мы только подъехали к тому месту ничего не предвещало никаких красот.
«Ступайте прямо», – сказали нам и кивнули на ухабистую дорогу меж двух дачных заборов. Дорога мягко поднимается, впереди показываются металлические ворота. Перед ними, немного в стороне и в тени, сидит полный молодой монах. Изредка пропускает машины.
За воротами, на гребне подъема, совсем недалеко от обрыва, дует такой могучий ветер, что прямо ложись на него грудью и лежи, покачиваясь и не падая. Он дует ровно, не слабея. Здесь же рядом, в ста шагах, сверкает окнами дом с широким балконом. Как они живут под таким нестихающим шквалом?
Но стоило нам повернуть влево и спуститься чуть ниже в направлении монастыря, как о ветре мы сразу забыли. Солнце пекло и блестело на всем: даже на белой пыли и на выцветших пыльных листьях, на теплых камнях ограды и на главе храма Георгиевского монастыря, впереди. И особенно на неподвижной глади моря. Широкие золотые полосы света, от которых рябило в глазах, убегали к сверкающей белой дали на горизонте.
Монастырь посвящен святому Георгию, и гора Святого Явления связана с ним. Великомученик Георгий явился на ней мореплавателям-грекам, терпевшим кораблекрушение, и избавил их от внезапной гибели. Случилось это в конце IX века. Спасшиеся моряки взобрались на скалу, на которой приметили во время шторма своего избавителя – они именно его и молили о помощи, – и нашли там икону святого Георгия. Величественный крест на вершине горы напоминает о чуде спасения.
От монастыря вниз, к воде, ведут восемьсот ступеней. Спуститься-то спустимся, думали мы, каково-то подниматься будет? А получилось наоборот. Мы спускались так быстро, что заложило уши, как при посадке самолета. И на берегу кружилась голова. Море прозрачное и ласковое, люди плывут к горе Явления, взбираются на нее, окружают крест (он высотой метра четыре).
