– Дай мне попробовать! – попросила девочка, когда стало очевидно, что взлом не состоится.
– Ещё чего! – возмутился мальчик. – Ты девчонка, ты не умеешь!
Явно обидевшись, его спутница упёрла руки в бока и заявила, кивнув на замок:
– Ты тоже не умеешь, судя по всему!
– Это я-то! – вскочил возмущённый мальчик. – Да ты знаешь, сколько я таких замков взломал! Да я! Да я!.. – срочно ища себе повод оправдаться, он выдал: – Да это у тебя просто шпильки дурацкие!
В сердцах он бросил погнутую шпильку на ступеньки.
– Мои шпильки – дурацкие?! – от негодования девочка покрылась красными пятнами. – А ну подними сейчас же! – притопнула она ногой, указывая на скатившуюся на пол-этажа ниже шпильку.
– Вот ещё! – мальчик гордо сложил руки на груди. – Не буду я за твоими шпильками носиться!
– Да я!.. Да ты!.. – не нашла слов девочка, и дело явно могло дойти до детской драки, если бы вдруг с предыдущего этажа не раздался громкий голос:
– Ваше высочество! Ваше высочество, где вы?
С девочки мигом слетел весь запал. Она поникла и высунулась на лестницу:
– Я здесь, мадам! Сейчас спущусь!
Обернувшись, она заметила, что мальчик смотрит на неё во все глаза и не знает, что сказать. Скорчив ему вредную мордашку на прощанье, принцесса бодро понеслась по лестнице вниз, прихватив по дороге и злополучную шпильку.
В конце концов, их для неё делали из серебра, и этот металл, возможно, и впрямь не очень подходил для взламывания замков.
То, как мальчик проговорил скорее с восторгом: «Твоё ты высочество!» – она уже не услышала.
Гостиная королевы была выполнена в сдержанных бежевых и коричневых оттенках. Панели из светлого дерева обрамляли набивной шёлк цвета слоновой кости, мебель была инструктирована перламутром, а пол – выложен узорным паркетом тона пыльной розы. Даже в вечернее время эта комната казалась светлее других – надо сказать, здесь играли свою роль большие зеркала, установленные за подсвечниками и отражающие свет.
Королева часто использовала гостиную для позднего ужина, если в её графике не находилось места для посещения столовой, и обычно эти ужины проходили в одиночестве – раньше, правда, к ней иногда захаживал отец, но это случалось нечасто.
Возможно, и в этот раз Кая предпочла бы поесть в одиночестве, но ей слишком хотелось обсудить результаты сегодняшнего опыта, чтобы ждать невесть сколько, когда у них обоих появится свободное время для разговора. Так что она решила совместить ужин с разговором – благо, с бала они ушли достаточно рано, и время до сна ещё было.
– Рассказывайте, – велела она сразу, как они устроились. – Как вы это делаете?
– Что именно? – изысканно не понял Канлар.
Кая сделала нетерпеливый жест рукой, описывая какой-то воображаемый полукруг:
– Вот это. Я ведь не хотела с вами откровенничать, как у вас получилось спровоцировать меня на разговор? – с живым любопытством спросила она.
– Хорошо, хорошо, – примирительным тоном ответил Канлар. – Раз уж вы настроены так решительно, я попробую объяснить, хотя это и сложно делать задним числом – обычно я импровизирую и полагаюсь на внутреннее чутьё. Давайте припомним вместе. Начал я, кажется, с лобовой атаки?
– Да, так и было, – живо подтвердила Кая, в ожидании ужина хватая со стола какой-то засахаренный фрукт. – Вы апеллировали к тому, что моему мужу положено знать подобные вещи.
Канлар слегка приподнял брови, словно удивлялся самому себе, с недовольством заключил:
