Светский раут проходил в каком-то огромном загородном особняке. Поначалу Ирэн, даже не спросила, кому принадлежит особняк. А, когда они вышли из лимузина, заикнулась, было, об этом…
– Пойдем! – коротко бросил он на ходу. – Скоро сама все узнаешь…
Она взяла его под руку.
Первый, кто с ними поздоровался, едва они очутились внутри строения, как выяснилось, принадлежавшего одному из влиятельных чиновников городской мэрии, отмечавшему назначение на новую более высокую должность, был дородный и суровый с виду мужчина. Но, как только он улыбнулся и протянул для пожатия Климу руку, вся его холодность куда-то тотчас исчезла.
– Сидорищев Прохор Самсонович! – минуту спустя, представился он Ирэн.
Услышав его фамилию, она, даже не желая того, улыбнулась в ответ.
– Между прочим, депутат Государственной думы! – добавил он с важным видом.
– Очень приятно! – сказала Ирэн.
– А вас, как величать, если – не секрет?.. Клим, да, представишь ли ты, наконец, мне твою очаровательную спутницу?
– Я – Ирэн! Ирэн Уварова!
– И имя, и фамилия у вас – замечательные! – признался Прохор Самсонович. – Но моя фамилия… Почему-то у многих вызывает улыбку! Вы не скажете, почему? Я уже жалею, что стал депутатом, а не пошел в цирк клоуном… Хотя, признаюсь по секрету…
И он склонился к уху Ирэн.
– И в той, и в другой профессии есть очень много сходства! Ха-ха!..
– Вот потому ты и стал депутатом! – шутливо произнес Клим, который все слышал. – А по поводу собственной фамилии ты зря комплексуешь! Так, ведь, Ирэн?
Она согласно кивнула.
– У нас в школе одна девочка училась… Так у нее фамилия была Ягодицина. Ей погонялово дали… В общем ее дразнили тем, на чем все обычно сидят. Однажды ей это надоело, и втайне ото всех она записалась на секцию каратэ. Через пару лет получила черный пояс. А потом, когда она врезала одному мальчишке, который больше всех допекал ее этим неприятным прозвищем, все сразу стали называть ее только по имени. Викторией!
– Поучительный пример, но это – не для меня! – нехотя признался Сидорищев. – К тому же, я – не обидчивый. Хотя, признаюсь честно, фамилию свою не раз хотел поменять на другую…
– Почему же, не поменяли?
– Так, тогда и судьба может поменяться, и я перестану быть депутатом!.. А это – не только мое призвание, но и кусок хлеба с маслом…
– И красной икоркой – сверху! – съязвил Клим. – Многие не то, что фамилию, а Родину уже давно на бабло поменяли… То есть, променяли!
– Вот и я говорю, шкуры продажные!
И лицо Сидорищева снова приобрело угрюмый вид.
– Ну, зачем вы – так? – возразила Ирэн. – Можно ведь и за рубежом оставаться русским и любить свою землю!
– Эх, милая! – воскликнул Прохор Самсонович. – Что – толку от их любви или ненависти? Ведь они – там, а мы – здесь! Хотя и наша любовь больше походит на извращение. Нету в ней чего-то самого главного! А вот – чего именно, никак понять не могу…
– Так и не надо! – посоветовал Клим. – А то голову зря себе сломишь, шапку потом не на что надевать будет…
– Чепуха! На то место, где голова была и одену! Главное ведь создать видимость, что все – в порядке. И все в это поверят!
