Но она не пишет в ответ. Я рад этому и
огорчен. Вот такой я теперь непостоянный. Сам не знаю, чего хочу.
Ночь
проходит ужасно, как и многие предыдущие. Опять не сплю. В клинику еду разбитый
и злой.
А там удар ниже пояса:
— Папа! — радостно кричит Ника и бежит ко
мне.
Вижу ее и не могу вздохнуть. Приседаю на
корточки не только чтобы обнять ребенка, но еще и потому, что ноги не держат.
Ника бросается мне на шею, обвивает ее руками
и прижимает своей щекой к моей.
— Какой ты колючий, — смеется она.
Еще бы, я несколько дней не брился.
— Где ты был папа? — спрашивает Ника. — Я
скучала…
Она обиженно поджимает губки и смотрит своими
бездонными глазами. Такими же зелеными, как у меня. Как она может быть не моей?
Как?! Я не понимаю…
Я гляжу поверх головы Ники на Крис и получаю
еще один удар – у нее на руках младенец. Это он?.. Я так его и не видел.
Я поднимаюсь с корточек. Взгляд не могу
оторвать от ребенка на руках у Крис.
— Хочешь посмотреть? — предлагает она.
Я
сначала киваю, потом отрицательно качаю головой. У меня нет ответа на ее вопрос.
Я не готов к такому. О чем я только думал? Ведь это естественно, что она
привела детей на анализ.
Крис откидывает пеленку с лица младенца и
наклоняется ближе ко мне, чтобы я увидел. Малыш спит, его губы сложены в
трубочку, и он периодически чмокает во сне.
Один только взгляд, и этот ребенок пробивает
брешь в моем сердце размером с кратер от падения метеорита. Я чувствую себя
беззащитным перед этим комочком.
— Как назвала? — хрипло спрашиваю.
— Миша, как мы договаривались.
В честь моего отца. Он не увидел внуков, не дожил.
Но был бы рад, я точно знаю. Семья для него значила всё.
— Как вы устроились? — спрашиваю. — Если
что-то нужно…
— У нас все в порядке, — перебивает Крис.
Я отлично ее знаю, она гордая, не терпит
подачки. А я тоже хорош… так увлекся собственными страданиями, что не подумал,
где она будет жить с детьми. Почему-то был уверен, что из роддома она приедет в
особняк, и даже готовился заранее к этому. Но Крис решила иначе.
Выяснил уже потом, что она с детьми живет в
оформленной на нее однушке. Наверное, так лучше.
В любом случае я не брошу ее без средств на
существование. Даже если дети не мои, алименты буду платить. Все по закону.
—
Ваша очередь, — медсестра приглашает нас в кабинет.
Мы заходим все вместе. Няня тоже с нами. Крис
передает ей сына и первой сдает кровь.
— Возьмите у детей, пожалуйста, слюну, —
просит она. — Так ведь можно? Не хочу их лишний раз ранить.
Она во
всем такая – идеальная мать, которая в первую очередь думает о детях. Я всегда
был уверен, что мне повезло с женой. До того дня…
Я тоже сдаю кровь. В результате у нас две
колбочки с кровью и две пробирки с ватными тампонами со слюной.
А дальше происходит что-то странно. Крис
передает детей няне и велит им ехать домой, а сама обращается к медсестре:
— Я забираю у вас материалы для анализа.
— Но у вас оплачены тесты ДНК, — удивляется
та.
— Я передумала делать тесты у вас, — с этими
словами Крис берет пробирки и направляется к двери кабинета.
— Ты что делаешь? — пытаюсь ее
остановить.
— Уж ты-то должен понимать, — раздраженно
кидает она на ходу. — У Марины все схвачено в этом городе. Наверняка она
заранее узнала, где мы делаем тест, и договорилась о подмене результатов не в
мою пользу. Но если я сменю клинику в последний момент и никому не скажу, где
будет тест, у нее просто не будет шансов на подлог.
