Нет, ну просил же Светку передать маме, что не ест он пирогов с рыбой и луком. Не раз просил. Нет же! Напихает внутрь сдобного пушистого теста восемь головок лука и рыбы с костями. Хочешь не хочешь, а давись!
– Глебушко, что-то ты бледный какой-то? Не заболел? – ласково пропела теща и даже ладонь свою ему на лоб положила.
Его аж передернуло от гадливости.
– Да, заболел! Выпить нету?
Женщины переглянулись, и теща сделала знак подбородком дочке своей: мол, вот, а что я тебе говорила.
– Выпить есть, а что будешь пить?
– Водка есть?
– Есть и водка. – И еще один знак подбородком, мол, дела-то совсем никуда.
Старая грымза потрусила к серванту, купленному, между прочим, тоже на его деньги, достала нераспечатанную бутылку водки. Поставила ее рядом с Глебом, стаканчик достала хрустальный. Подула в него, фартуком своим протерла внутри, его опять замутило, и поставила перед ним. Упивайся, мол, на здоровье.
Все расселись по своим местам. Началась обеденная церемония. И церемония эта обычно начиналась не с молитв – нет, а с вопросов типа:
– Ну, что же нового у нас с Ванечкой случилось за неделю, а?
– А что же это наш воробышек притих?
– А никакого нового стишка наш мальчик не выучил?
Ребенок только ложку с супом ко рту поднесет, как эта фря к нему с вопросами. Он через раз от бабули голодным возвращался, потому что тоже должен был отчет перед ней держать, как и дочка.
Ну, ничего! Он им теперь покажет! Хватит, натерпелся! Светку под замок, а эту суку…
По этой старой бабе давно ведь могила плачет, чего она все живет и живет? Может, в психушку ее отправить, а? Связей у него предостаточно, деньги тоже есть. Может…
– Глеб, тебе не хватит? – Света осторожно тронула его за руку, в которой он зажал пятую по счету рюмку. – Ты опьянел!
– Хочу, дорогая, и пьянею! – отрезал он и выпил. – Машину ты водить умеешь, довезешь мужа. А Ванечка…
Тот вскинул васильковые, как у матери, глазенки на отца.
– А Ванечка сегодня останется у бабушки.
– Почему???
Обе вытянули шеи, как гусыни, уставившись на него в недоумении. И Глеб вдруг обнаружил, что Светка жутко похожа на свою мать. И ростом такая же маленькая, и глаза у них одинакового цвета, щеки, подбородок, все одинаковое. Как же он это раньше-то…
Ведь если он доживет со Светкой до старости, то она будет вылитая теща! А этого он точно не переживет. Нет, надо избавляться сразу от обеих.
– Глебушко, а я вам рассказывала о своей соседке? – вдруг совершенно не к месту ляпнула Наталья Ивановна, погладив внука по голове и разрешив ему остаться у нее на ночь. – Кристиночка Назарова, помните?
– Нет, не помню, – неучтиво отрезал он и с пьяного глаза нашел еще одно сходство своей жены с тещей – родинка над левой бровью, бр-рр. – А что с ней не так? Что-то случилось с Кристиной этой вашей Назаровой?
– Нет, нет, что вы, упаси, господи! – И она начала неистово креститься, хотя, сука, ни разу в церкви не была, креста не носила и ни одной иконы не имела в доме. – Она просто очень славная девушка, живет одна этажом выше, и у нее такой характер…
– Какой?
Ему не было никакого дела до посторонней девушки, ему бы теперь с этими двумя бабами разобраться. Но он исправно играл роль хорошего мужа на глазах у сына, потому что не мог иначе. Тот стрелял время от времени испуганными глазенками, не понимая, почему папа пьет водку, а мама при этом выглядит расстроенной.
– У нее очень славный независимый характер! – верещала теща, подкладывая ему в тарелку кусок за куском зловонного рыбьего пирога. – Он прямо… Уж прости меня, Светуля, прямо тебе подходит, Глебушко.
