Надежда не без удовольствия внимала препирательству Веры с Ловиисой. И не проронила ни одного замечания, хотя ей тоже показалось, что Никита в какой-то момент доставал из кармана телефон. А чуть позже и вовсе исчез из зала. Она обнаружила это уже в конце экскурсии, когда все увлеченно смотрели на голографические сценки из жизни датских королей. Как раз перед этим Ловииса закончила свой рассказ и, еще раз повторив время явки в автобус, тоже смылась.
Тогда у Надежды под ложечкой поселилось смутное чувство досады. Казалось, она враз потеряла ориентацию в пространстве, исчезла какая-то эмоциональная опора. Лина в подземелье, Никита скрылся, а Ловииса отправилась непонятно куда. Кругом вроде бы и свои, соотечественники, но чужие люди. И было больно, что приходится просто примыкать к их развеселой толпе, не имея удовольствия обменяться впечатлением. Брести рядом, делая вид, что все в порядке. Радость от посещения нового места испарилась.
«Правильно, это тебе за дурные мысли, – пришло ей в голову. – Тот боится быть счастливым, кто ожидает за это наказания… Не надо было сомневаться. А ты Веру пожалела. Надо было просто радоваться, что Никита выбрал на экскурсию именно тебя. Ну, и где этот ловелас?»
Никита появился тютелька-в-тютельку. Ловииса так обрадовалась, что протянула ему руку. И он достаточно фамильярно хлопнул по подставленной ладошке. Вера жеста не видела, но то, что Никита достаточно близко подошел к гиду, расплывшись в улыбке, в поле зрения попало. Чувство неясной тревоги погрузило ее внутрь себя. И хорошо – это отвлекло от того, как игриво ее муж рокировался с Линой. Вера усекла его уже сидящим у окна, но не спросила, почему он задержался. Хотя через минуту, устроившись в своем кресле, он сам пояснил:
– Вы даже не представляете, насколько здесь вкусная рыба. Слышал и раньше, но попробовал впервые.
И этим было все сказано. Человек зашел в ресторан, движимый интересом к местной кухне. Надежду объяснение устроило, поэтому она легко и непринужденно начала расспрашивать.
– Как здорово. Расскажите. Я тоже люблю рыбу.
– Но не рестораны, – не поднимая головы от книги, произнесла Лина.
– Так я и не напрашиваюсь. Но интересно, какую рыбу попробовали?
– Акулу не решился. Заказал рыбную тарелку – всего понемногу. Но лосось превзошел все ожидания. Под свежее пиво зашел прекрасно.
– Как хорошо, что ты сидишь не напротив, – наконец-то выйдя из ступора, пробурчала Вера. Она пришла в себя, пригасив адреналин и настроившись на обычное свое поведение в ответ на абьюз. Это новое для себя понятие она открыла недавно на занятиях с психологом. И почему-то решила, что в отношениях с Никитой именно она жертва, а он ее использует. Чтобы убедиться в собственной зависимости, она даже начала читать в интернете различные статьи на эту тему.
И несмотря на то, что на кальку их отношений попадала лишь одна позиция с постелью, Вера продолжала убеждать себя, что именно Никита манипулирует и унижает ее.
– Вера, а где вы провели эти полтора часа? – повернулась к ней Надежда. Интуитивно она встала сейчас между супругами, не желая быть свидетелем семейных разборок. Однако она ошибалась с оценками их сожительства. Никита абьюзером не был. Наоборот, он постоянно пытался нивелировать реакцию жены на внешние раздражители. Хотя и понимал, что самым сильным из них является как раз он сам. Вернее, так: его пассивность в любых вопросах рядом с женой. Нежелание вестись на скандал, тихий уход с места предполагаемой битвы. И явная апатия к обсуждению глупостей. Он прекрасно видел, когда Вера пыталась манипулировать. А если честно, она в этом состоянии находилась практически постоянно. Сначала искала слабое место, потом начинала сеанс навязывания своей позиции. Обычно маркировала здоровьем. Типа, давление поднялось, потому что не взял трубку. Давила на жалость – кто же кроме мужа мне поможет? Или призывала к чувству долга: ты обещал, когда женился.
