- Знаете, это была плохая идея, вы мне не подойдёте. – Снова подошел он ко мне. – Вы можете идти, спасибо, что уделили время.
Я встала, ничего не понимая. Только что всё было хорошо, и тут вдруг такая смена решения.
Оскар Германович обошел меня, и прошел к выходу, открыв дверь, будто указывая, куда мне идти.
Я поняла, что если сейчас же что-то не предприму, то эту работу я потеряла. План созрел в моей голове моментально.
Я сделала шаг вперед, а после схватилась сначала за спинку стула, на котором сидела, а после второй рукой за голову, слегка прикрыв глаза.
- Сейчас, секунду… - Почти неслышно сказала я, начав мягко оседать на пол.
- Что такое? Вам плохо? – Оскар простоял у двери какое-то время в ожидании моего ответа, но, когда я почти уже была на полу, выругался себе под нос, и подошел быстрым шагом ко мне, подхватив подмышки.
- Я… - приоткрыла я рот, силясь что-то сказать, но моя голова запрокинулась назад, будто силы меня покинули, и я замолчала.
Оскар Германович, который удерживал моё тело на весу сейчас только за счёт своих рук, перехватился, приобняв меня за спину, а после и вовсе подхватил меня на руки, и куда-то понёс.
Казалось, что носить меня на руках ему ничего не стоило. У него не сбивалось дыхание, и он даже особо не напрягался.
А ещё, он был очень теплым, почти горячим, и от него приятно пахло. Хотелось уткнуться куда-нибудь ему в шею, и дышать, дышать, этим ароматом. Интересно, что это был за запах? Ни разу не слышала такого парфюма. Сладкие нотки вперемешку с каким-то легким табачным оттенком.
Из-под опущенных ресниц я наблюдала, как он донёс меня до дивана, и аккуратно уложил на него, взяв после мои ноги, и разместив их на подлокотнике.
Я по достоинству оценила его познания по оказанию первой помощи при обмороках. Особенно, когда он полез расстегивать пуговицы на моей блузке. Первая пуговка, на самой шее. Дышать сразу стало легче, ворот и правда был слишком тугим. Вторая пуговица, и по моим ключицам пробежал прохладный воздух кабинета.
Я чувствовала, как пальцы Оскара зависли над третьей пуговкой, расстегнув которую он непременно увидел бы белое кружево моего бюстгальтера, но в конце концов, она осталась застегнутой.
- Матвей – крикнул Оскар куда-то в сторону выхода. Когда он кричал так близко, это было похоже на раскаты грома, или рык какого-нибудь животного.
Через полминуты в кабинете раздался топот. Этот Матвей явно торопился, чтобы не заставить Оскара Германовича ждать.
- Да, я здесь. Что случилось?
- Кандидатка твоя в обморок грохнулась. Давай, звони в больничку. Постарайся, чтобы без посторонних только, ну, ты знаешь.
- Да, конечно. У меня ещё в аптечке нашатырный спирт есть, я принесу сейчас. И воды стакан. Может, просто переволновалась.
- Как её зовут? Вера? Я забыл уже.
- Варя. Варвара.
- Точно. Ладно, неси нашатырный спирт, но сначала в скорую звони.
Дождавшись, когда второй голос, принадлежащий Матвею, выйдет из помещения, я начала, промаргиваясь, открывать глаза.
Оскар тут же наклонился ко мне.
- Варя, вы меня слышите? Как вы себя чувствуете? – его брови были сведены к переносице, а на лбу проступила глубокая морщина.
Я резко распахнула глаза, и довольно бодро приняла сидячее положение, начав обратно застёгивать свою блузку.
- Спасибо, у меня всё отлично. Можете попросить, пожалуйста, Матвея отменить скорую?
- Что за… - явно хотел выругаться Оскар Германович.
