— Нам надо поговорить, — начал я, переминаясь с ноги на ногу. В моей голове уже не осталось ни одной здравой мысли. Только один-единственный вопрос, который кружился на языке, не давая покоя. — Это очень важно.
— Мне не о чём с тобой разговаривать. Уходи! Не хочу, чтобы Сара что-либо заподозрила...
— Поверь мне, сейчас, я меньше всего хочу, чтобы Сара меня вспомнила! — отчаянно воскликнул я, схватил девушку за руку и потянул на себя. — Почему ты скрыла от меня, что была беременна?
От подобного вопроса у неё глаза на лоб полезли, а к лицу прилила краска. Но отступать я не собирался.
— Анна — моя дочь? — слова вылетели сами по себе, сердце в груди бешено заколотилось, а ладони вспотели от волнения. От её ответа зависела вся моя дальнейшая жизнь...
— Ты головой ударился?! Или прикидываешься идиотом? — вырвавшись из моей хватки, Мел отступила назад, скрестив руки на груди и плотнее укутавшись в тёплый синий жакет. — Анна — только мой ребёнок, и ты не имеешь к ней никакого отношения, — протянула девушка, сделав особое ударение на слове «МОЙ». Казалось, ей претила одна лишь мысль о том, что у нас могут быть общие дети. Но я ещё не был уверен. Не верить словам женщин меня учили с раннего детства. Я должен был удостовериться на все сто процентов.
— По срокам всё совпадает, — предпринял очередную попытку добиться от неё «правды», хотя сам молился, чтобы Амелия не лгала мне сейчас. — Мел, скажи честно. Если это так, я хочу знать. Хочу, чёрт возьми, участвовать в жизни своей дочери...
На мою просьбу она отреагировала очень неожиданно. Откинув голову назад, девушку громко засмеялась. От души так.
— Нет, Епремян, ты точно сошёл с ума! По-другому объяснить это я не могу, — вмиг посерьёзнев, прострелила меня уничтожающим взглядом. — Анна была зачата в день твоей свадьбы. Напряги извилины и вспомни, у на что-то было в ту ночь? — бровь Амелии изящно взлетает вверх, на губах застывает ухмылка. — Артур, — в её голосе слышится усталость, — ты не имеешь никакого отношения к моей дочери, чему я безумно счастлива. Надеюсь, моих слов тебе достаточно и делать анализ на отцовство, дабы ещё раз тебе их доказать, мне не придётся, — отвернувшись, Амелия уже собирается уходить, но неожиданно замирает на месте, схватившись за ручку двери. — Если бы такой интерес ты, в своё время, проявил к Саре, а не повёл себя как последний трус... Возможно, сейчас, всё было бы иначе...
Разгневанный подобным поведением с её стороны, не смог промолчать и, в секунду преодолев расстояние между нами, повернул Мел к себе лицом.
— Что ты имеешь ввиду?!
— Только то, что сказала, — совершенно спокойно ответила она. — Ты так легко отказался от Сары, словно специально ждал подходящего момента. Стоило ей попасть в беду, как ты поспешил умыть руки... Ты бросил её. Одну. Именно тогда, когда она больше всего нуждалась в твоей заботе, — каждая фраза, каждый звук лезвием проходится по моему сердцу. Боль нарастает, разливаясь раскаленным железом, обжигает и клеймит изнутри. — Как после всего этого я должна относиться к тебе?
Я слушал её, не понимая смысла этих слов. В голове, словно на повторе, снова и снова звучала фраза Мел о том, что я бросил Сару, когда она так нуждалась во мне.
Да как она смеет?! Разве Амелии известно каких сил мне стоило это решение? Она не знает, через какой ад мне приходится проходить каждый день, когда я представляю СВОЮ малышку в объятиях другого? Когда засыпаю, думая о ней и просыпаюсь совершенно без сил, когда понимаю, что мне предстоит прожить ещё один день без неё?
