– Не спросила даже.
– Я чайник поставил. Жду.
В течение получаса заново обсуждали все подробности. Нине нужно было выговориться. Эмоции никак не могли угомониться. Негодование, ярость, обида, разочарование, досада трепали ее изнутри, как взбесившиеся волки. Она была даже рада полуночным посиделкам с отцом, хоть обида на него никуда не делась. Девушка училась жить с ней. В конце концов, речь идет об ее родном отце.
– Дочь, самое главное – все обошлось, и вы обе в порядке. Ты – умница, что уехала домой.
– Пап, спасибо за поддержку. Хотела тебя спросить.
– Давай.
– Наша семья станет прежней?
– Нина, она такой и была все это время. Выбрось из головы дурные мысли. Я вас люблю и дорожу вами. Так будет всегда. Я не хотел стать причиной твоих сомнений на этот счет.
– Спокойной ночи, пап.
“Нина, прости меня!” – от Милы пришло сообщение, которое осталось без ответа.
Ночь непринятых извинений…
Две недели пролетели, как один миг. Моргнула, и на календаре долгожданный понедельник. Или не такой уж и долгожданный. Коллектив, ответственность и обязанности были совершенно незнакомыми Нине, пугали ДОЧЬ МОСКВИНА, на которую будет обращено пристальное внимание. Теорию она знала на зубок, но практика – совсем другое дело. Навыков девушке, конечно, не хватало, как и любому молодому специалисту. Но здесь каждую ошибку, оплошность, неудачу ДОЧЕРИ МОСКВИНА заметят и вынесут на всеобщее обсуждение. Она окажется под наблюдением без шанса оступиться. Нина билась за диплом чуть ли не на кулаках, к борьбе ей не привыкать. Но оказаться на арене гладиаторов не хотелось. Может, обойдется без тяжелых сражений, и ее примут по-человечески.
Собиралась с тяжелым сердцем. Самовнушение изрядно подводило. Через силу девушка делала то, что необходимо, а не то, чего хотелось. Руки не слушались, говорила невпопад, рассеянно пропускала мимо ушей слова родителей, даже на Тимошу чуть не села.
“Стоп! Беру себя в руки. Не на смерть иду. С чего ради мне трястись! Первая работа – это, конечно, важный старт, но жизнью не рискую. Хватит. Фу!” – Нина встряхнула руками и вздохнула.
“Наконец-то это случилось, когда волнуешься, на тебя смотреть больно”, – хихикнула мама, протягивая дочери кофе с бутербродом.
Родители с гордостью переглядывались. Для них момент был счастливый. Их ребенок вырос, впереди взрослая жизнь с новыми успехами и победами, а не проблемами. Они видели впереди только хорошее. Наталья с Дмитрием вовсе будто посыпаны розовой, мерцающей пыльцой фей. Как завороженные, во всем видели только хорошее, доброе, даже сказочное. Их оптимизм порой доходил до абсурда. Нина видела тех молодых родителей, окрыленно ожидавших первенца более двадцати лет назад. Оказалось, время способно обернуться вспять.
Придя в приемлемое равновесие, девушка тепло попрощалась с мамой и отправилась покорять новые вершины в компании с отцом. В здание предприятия приехали раньше, чем обычно. Решили дожидаться начала рабочего дня в кабинете папы.
На пороге его приемной Нину передернуло от омерзения. Как ни в чем не бывало у стола секретаря крутилась та самая расфуфыренная особа с карамельной паклей на голове. По крайней мере такой ее воспринимала Нина.
– Эльвира, доброе утро, сделай нам чаю, пожалуйста.
– Доброе, Дмитрий Сергеевич, рабочий день начнется через сорок минут. К этому времени и чай будет готов.
– Ты здесь, значит, он уже идет, – отрезал шеф и скрылся за дверью.
