Любовь похожа на тебя - страница 28



Один из парадоксов: я практически не выношу женского общества, но при этом я не монах, умею трахаться. Другой вопрос насколько мне это нужно, если я не понимаю истинного смысла всех этих манипуляций, кроме как проявление природного инстинкта и необходимой разрядки исключительно для здоровья. Все эти разговоры о непередаваемых ощущениях во время секса – чушь собачья! Вымысел. Просто у некоторых гормоны активнее работают, а такие как я просто тупо без эмоций трахаются. Что еще надо-то?

И у меня это есть. Просто слегка с необычными для этого удовольствия условиями и потребностями. Как дополнительный допинг. Настолько необычными, что для простого парня или девушки, мужчины или женщины – это за пределами понимания и осязания. И нет, я не являюсь больным извращенцем, который привязывает своих избранниц в подвалах под потолком и тыкает в их отверстия разнообразные предметы. Я определенно не совсем здоров и в моей голове много всяких закидонов, но боль, унижение или принуждение – не мой профиль. Все по взаимному согласию, и никто никогда не жаловался.

Хотя все же своих партнерш я подбираю весьма уникальным способом. Сложности – мое всё. И что же не дает мне жить спокойно? Быть как все двадцатилетние и нестесненные в средствах мажорчики? Находить себе разрядку просто в клубах или в кафешках, когда девки готовы падать на тебя стоит просто на них посмотреть?

Ладно, сцепив зубы, признаюсь…

Иногда, очень редко, я все же жалею, что я вот такой, как я есть. Да, бывает такое. После срывов. И лучше бы у меня вместо моих страхов и комплексов в голове, были уродливые оттопыренные уши или косые глаза. Да все что угодно, только не мой психологический барьер и отторжение всех позитивных эмоций. Ублюдочная боязнь быть отторгнутым, преданным, брошенным, использованным. Можно продолжать до бесконечности перечислять свои слабости. Все они родом из детства. Да только я не стану. Того ребенка больше нет. Вместо него появился я. Но, увы, проблемы никуда не делись, просто надежно скрыты под искусственно наращённой шкурой. Если дело доходит до клиники, то после выхода из нее, я забываюсь и могу выпасть из жизни на несколько недель. Сложнее всего было контролировать подобные ступоры именно в подростковом возрасте. Уже не ребенок, которого опекает няня, но еще и не оброс броней настолько, чтобы противостоять самому себе и всем вокруг.

Было адски сложно и временами я думал не вывезу.

Сдамся.

Готов лечь и сдохнуть.

Когда я осознал, что еще помимо прочей херни приготовил мне мой ПТСР, я охуел. Все просто: как оказалось у меня не стоит на противоположный пол. Где бы я не знакомился, какой бы отпадной и шикарной телкой она не была бы, я не возбуждался. Никогда, совсем и никак. И тогда родился мудак Лёдов. Детство внезапно закончилось.

Когда все мои сверстники познавали радости первого секса, зажимая девчонок по углам, я тихо ненавидел женщину, которая меня таким сделала. Презирал отца, который трахал все, что движется. Я морально убивал себя, потому что продолжал для чего-то жить. Богатый снаружи и убогий внутри. Может ли подросток озлобиться на весь мир за то, что привлекателен внешне и так безобразен внутренне?

О да, еще как.

И я злился. На девок, не понимающих, почему я их игнорирую, хотя они кидают в мою сторону предельно ясные намеки. На парней, с которыми я учился, общался, но при этом активно избегал предложений вместе затусить, потому что все эти сборища заканчивались именно описанными выше намеками.