— Не трогай! — ору так, что люди начинают оглядываться. Знаю, что ему не понравится, он терпеть не может делать что-то на публику. Вечно создает эту гадкую картинку убогой идиллии. Со дня нашей свадьбы я живу в этой «идиллии».
— Замолчи, — толкает меня в сторону, чуть дальше центрального входа, — хватит устраивать представления.
— Пошел ты. Я подаю на развод, Лёш. Это конец.
— Советую хорошо подумать, — до боли стискивает мое запястье.
— Иначе что? — шиплю на него сквозь зубы.
— Не забывай, из какой дыры я тебя вытащил, родная. О разводе можешь забыть. В конце концов, ты столько лет делала вид, что ничего не замечаешь, продолжай в том же духе.
— Что? Несколько лет? Ты… Мне… Как же я тебя ненавижу. Урод. Какой же ты урод!
Вырываю руку из его захвата и бегу прочь. Не знаю, сколько еще метров я преодолеваю, прежде чем остановиться. Перевести дыхание и осесть на холодную землю с громкими всхлипами.
Сдавливаю пальцами виски, слегка раскачиваясь из стороны в сторону. Что мне теперь делать?
Домой я не могу пойти, не сегодня точно. Там Вера Кирилловна… И я почему-то уверена, что она в курсе похождений сына. И возможно, даже покрывала его все это время. Ведь бедному мальчику так не повезло с женой!
Шмыгаю носом, вылавливая в кармане смартфон, и перебегаю дорогу, игнорируя красный сигнал светофора.
Яркий свет фар встречной машины ослепляет. На инстинктах прикрываю лицо ладонью и готовлюсь к удару. Мне кажется, что уже чувствую боль от столкновения, но почему-то до сих пор продолжаю стоять на ногах.
— Совсем больная? — грубый мужской голос, как ушат ледяной воды.
Приоткрываю сначала один глаз, потом второй. Телефон все еще крепко сжат в руке. Сейчас я даже пальцы разжать не смогу.
— Ты меня слышишь вообще, пришибленная? Какого ты на красный выперлась?
— Я не, — делаю рваный вдох, — я не… Простите. Простите.
Из глаз брызжут слезы. Темная, крупная фигура мужчины возвышается надо мной грозной тенью.
— Дура.
Голос становится ближе. Инстинктивно сжимаюсь. Бросаю взгляд на «тень», а разглядеть не могу. Фары слепят. Ни лица его не вижу, ни во что одет. Просто черная фигура.
Меня трясет. Никак не могу успокоиться. Я только что чуть не отправилась на тот свет. Чертов Ершов, из-за него все. Чтоб он со своей телкой там провалился!
— Ты нормально вообще? — снова голос.
Чувствую, как мужские пальцы сжимаются на моем предплечье, дергаюсь, резко подаваясь в сторону.
— Рефлексы в норме. С дороги хоть отойди.
Киваю и, больше не сопротивляясь, отхожу подальше, все еще ощущая на себе чужие прикосновения.
— Может, тебя в больничку?
— Нет, все в порядке.
— Точно?
— Да, я справлюсь.
— Ладно. Если понадобится помощь, звони. Выглядишь не очень.
Мужчина лезет во внутренний карман пальто и протягивает мне визитку.
Сжимаю карточку закостенелыми пальцами, вчитываясь в имя.
«Максим Шалимов. Частное охранное агентство».
Максим? Шалимов?
Резко вскидываю голову и впервые за все минуты, что он стоит рядом, четко вижу его лицо. Его, конечно же, не узнать, и, возможно, он вообще не тот человек, о котором я думаю. А в свете последних событий уповать на интуицию явно не стоит.
— Макс?
Он прищуривается, очень внимательно осматривая меня с ног до головы. Пристально, как музейный экспонат. Инстинктивно поправляю воротник пальто и торчащие из-под шапки волосы.
— Мы знакомы?
— Возможно, — жму плечами. — Я Алина. Ер… Климова, – растягиваю губы в улыбке. Это так странно, но так здорово – увидеть человека, с которым ты росла в одном дворе.
