Максим засмеялся. Вот уж не думал, что для того, чтобы впечатлить девушку на свидании, нужно не тратиться на дорогой ужин в элитном ресторане, а всего-то отвести ее в кино, где можно сидеть практически на полу и есть дешевый попкорн.
Но спроси его кто-нибудь, где бы он хотел оказаться прямо здесь и сейчас, не раздумывая выбрал бы это самое место. И эту же компанию.
Они смотрели старую комедию с Жераром Депардье и Жюдит Годреш, смеялись и пытались повторять фразы за персонажами, старательно имитируя французское произношение, благо в зале были только они одни.
А потом гуляли по набережной и болтали обо всем и ни о чем. Интересно, думала Лиля, он со всеми такой обаятельный, смешной и откровенный, или только с ней? Хотелось бы последнее, конечно.
Провожая ее до дома, Макс предвкушал то, чем обычно заканчиваются подобного рода свидания. Если бы с ним была очередная зайка или модель из компании, сценарий был бы весьма предсказуемый. Сейчас перспективы тоже были ясны и не туманны, но почему-то волнительнее было раз в сто больше.
– Никогда бы не подумал, что в 22 года буду целоваться у подъезда, как одуревший школьник, и чувствовать себя так, словно сорвал джекпот, – прошептал он, едва оторвавшись от ее губ, и засмеялся.
Лиля смотрела на него, вся красная от смущения, и пыталась спрятать широкую улыбку. Да и черт с ней! Иванова наконец плюнула на попытки казаться сдержанной и искушенной – она никогда еще не была так счастлива.
Следующее утро, несмотря на мелкий противный дождь и затянутое тучами небо, казалось Лиле наипрекраснейшим из всех, что были в ее жизни.
Она поставила чайник и с усердием и даже каким-то благоговением принялась готовить «праздничный сэндвич». Его она делала только в самые значимые периоды своей жизни.
Когда она была в пятом классе, папа приехал домой с работы поздним весенним вечером и торжественно положил на стол три билета с казавшимся нереальными тогда направлением – в Черногорию. Лиля никогда до этого не была заграницей, и такой подарок вызвал у нее бурю эмоций. Она скакала тогда по кухне, вешалась на шею родителю и повторяла, что он лучший папа в мире. «Тише, дочь, соседей напугаешь», – смеялся Анатолий Дмитриевич, но, безусловно, от такой реакции любимого отпрыска млел и таял.
В тот вечер, считай, уже почти ночь, они вместе нарезали хрустящий хлеб, сыр, ветчину и помидоры, украсили все сверху зеленым салатом и оливками и, наполнив кружки чаем с мятой, завалились в комнату к маме, чтобы огорошить счастливой новостью и отпраздновать это событие вкусным импровизированным ужином.
Отсюда и появился в их семье «праздничный сэндвич». Другие люди отмечают важные вещи шампанским с тортиком, а у них была своя особая – бутербродная – атмосфера.
Прямо сейчас Лиля чувствовала, что вчерашнее свидание с Максимом почти не уступало по важности той поездке в Черногорию. Ну ладно, может, это было событие и не такого масштаба, но окрыленность и эйфория накрывали с не меньшей силой.
– Удачно я в гости зашел, – Женька аж руки потер от предвкушения, когда увидел Лилины махинации на кухонном столе.
Лучший друг всегда отличался удивительным для его хилого телосложения аппетитом. Ему удавалось впихивать в себя тонны пирожков, которые с завидной регулярностью пекла мама Лили, и не толстеть. Вот бы мне так – вздыхала про себя Иванова. Не в смысле обладать таким аппетитом – с ним у нее было все в порядке, а в смысле уметь направлять калории в мозг и мыслительный процесс, а не в лишние килограммы. Женька вот обладал таким даром.
