Любовь с чистого листа - страница 14

О чем она вообще думает?

Я едва ли понимаю, о чем мы говорим, едва ли понимаю, что эта беседа для нее лишь формальность и мы даже не обсудим тот факт, что живем вместе с девятнадцати лет, что любой важный шаг – квартира, работа, смена прачечной – мы делали вместе. Что теперь мы окажемся по разные берега.

Теперь я рискую не уронить, а раздавить йогурт. Дышу глубоко через нос, пытаюсь успокоиться.

– Как же твоя работа?

Сибби отмахивается рукой:

– Я перейду в другую семью после Дня труда. Уже договорилась.

– Но ведь тебе нравятся Уэйлены. Не Тильда, но дети, – слабо возражаю я. За четыре года работы с Уэйленами Сибби всю душу вложила в этих детей.

Она опускает взгляд, елозит большим пальцем по ребру ноутбука.

– С ними все будет хорошо. Спенс скоро будет ходить в школу на полный день. Да и во мне сил быть няней осталось на год или два. Я не об этом мечтала в жизни.

– Снова будешь ходить на прослушивания?

Она поджимает губы, смотрит в окно. Сегодня солнечно, лучи света проникают сквозь толстое стекло, они подчеркивают морщинки в уголках ее глаз. Крошечные радостные отголоски того громкого хрюкающего смеха, который я не слышала много месяцев.

– Нет, Элу дали продюсерский проект на NBC, очень хороший. Может, мне вообще больше не придется работать.

– Си, – решаюсь я. Это прозвище всегда было особенным. Си – сокращение от Сибби, что, в свою очередь, сокращение от Сибил. Но для меня «Си» всегда было сокращением от «сис», «сестра», которой у меня никогда не было. Но эта сестра мне незнакома. – Я не понимаю этого.

Даже смешно, насколько я преуменьшила. Я, конечно, не думала, что мы всегда будем жить вместе, мы даже собирались разъехаться. В конце концов, когда она устроилась здесь на работу, я, именно я думала остаться на Манхэттене, где меня ждала стабильная работа, пусть и не в ламповом магазинчике Сесилии. Я была весьма востребована в неконкурентных условиях магазинов, с которыми работала. Но как мы дошли до того, что даже не обсудили эту важную перемену? Как она стала простой новостью, а не итогом многочасового обсуждения, в котором хотя бы несколько часов надо посвятить фразе моей энергичной и целеустремленной подруги о том, что ей, может, вообще больше не придется работать? Как мы дошли до такого?

«Она была главной, а я следовал». Снова голос Рида, а я думаю лишь: вот бы мне подали знак, что так будет, зашифровали послание.

– Я понимаю, это большие перемены, – произносит Сибби легко, попутно открывая ноутбук и стуча по клавишам. – Я напишу объявление, чтобы ты смогла…

– Нет-нет. Спасибо, не нужно. – Я съела капельку йогурта, но быстро ставлю его обратно в холодильник, даже не вынув ложку из баночки. Посмотрим правде в лицо – больше я к нему не притронусь. На нем образуется странная пленка, при взгляде на которую думаешь, зачем йогурт вообще существует. Но сейчас самое важное – уйти поскорее, чтобы Сибби не заметила слезы разочарования в моих глазах.

– Знаешь, у меня снова смена в магазине, так что мне пора.

– Мэг, слушай, все будет нормально! Я буду приезжать к тебе в гости, ты будешь приезжать к нам.

На секунду я замираю, чувствуя приступ злости на нее. Вот оно. Простое, обыденное «Все будет нормально». Вот чем ей кажется эта пропасть между нами. Естественным ходом дружбы. Она и не думала, что что-то изменилось.

Сибби как никто знает, что это подействует. И что я не стану дальше говорить о том, что изменилось.