Наняты исключительно женщины. Во всяком случае, для прямого контакта. Мужчины остаются вдали, в стороне. Но я скорее испытываю облегчение от такого разделения, чем напрягаюсь.
Помню свой первый вечер в замке, когда Чертков втащил меня внутрь, набросив на мои голые плечи свой пиджак. Слуги опасались изучать хозяйскую собственность открыто, но я все равно уловила в их взглядах самое мерзкое.
Жалость. Они все жалели меня. Там не было никакого намека на то, что я за долгие годы жизни привыкла видеть в глазах всех окружающих мужчин. Похоть. Желание.
Я выглядела отвратительно. Никакое зеркало не требовалось, достаточно было наблюдать за подобной реакцией на мое появление.
А если так теперь и останется? Я уже не была молоденькой девочкой, которой не требовался никакой уход. Три месяца без умывания, без крема, без масок. А уж если оценить климат в темнице, полное отсутствие света. Если честно, мне не хотелось знать, сколько морщин прибавила эта безумная встряска.
Началось восстановление.
Меня тщательно выкупали, отмассажировали, натерли различными маслами. Далее последовала стрижка. Маникюр. Педикюр. Депиляция. С моего тела удалили все лишние волосы. Позже появился врач. Женщина внимательно осмотрела меня, взяла анализы. На следующий день ждал визит стоматолога. К счастью, зубы оказались в полном порядке.
Я рискнула посмотреть на себя, когда осталась одна. Подошла к зеркалу и затаила дыхание. От увиденного глаза защипало.
Бабка. Так он сказал? Ну возможно, все было и не так плохо с учетом обстоятельств, просто я выглядела явно старше своих лет. Синяки под глазами, морщины в уголках. Глубокие линии прорезали лоб и складка на переносице отметилась гораздо четче.
Тюрьма никому не пойдет на пользу, особенна та, в которой я побывала.
А взгляд? Я ждала увидеть гнев, ярость, бурю эмоций, но вместо этого натолкнулась на глаза затравленного животного. Больная измученная зверушка, вот на кого я похожа.
Нет, так дело не пойдет.
– Я хочу на море, – прямо бросаю Черткову.
Он выгибает бровь и отрывает взгляд от экрана своего мобильного. На секунду. Ничего не говорит и снова изучает почту.
– Мне нужен свежий воздух, – выдаю я.
– Выйди на балкон.
– Это не то.
– Тогда в сад.
– Вокруг ограда. Я чувствую себя взаперти. До сих пор. Ты должен выпустить меня на волю, если хочешь, чтобы у нас получилось вместе работать. Иначе не пойдет.
– Вот как, – замечает вкрадчиво и отправляет телефон в карман, подходит вплотную ко мне, не прикасается, но давит мрачной аурой. – А может, надо напомнить тебе, что реально означает быть взаперти?
– Ты не посмеешь.
– Ход завалили землей. Замуровали. Стены темницы дополнительно укрепили. Теперь оттуда не выбраться наружу. Никому и никогда.
От его слов окатывает холодом. Воспоминания всплывают темным и ужасающим калейдоскопом. Кошмар оживает вновь.
Тянет взвыть от безысходности, упасть на колени и бормотать «нет, нет», вцепиться в ноги палача, униженно молить о пощаде.
Но я не должна показывать ему слабость.
– Я и оттуда выберусь, – говорю твердо. – Я всегда выбираюсь. Забыл? Мы с тобой из одного теста, Чертков. Факт.
– Тебе реально пора прогуляться.
– Верно, – киваю. – По морскому берегу. И пляж ведь недалеко отсюда. Так чего тебе стоит выбраться туда на пару дней? Будешь и дальше держать меня под присмотром. Куда я денусь? Мы же заодно, пока не расправимся с главным виновником.
