А Борис лежал на земле и смотрел, как огненные языки пламени пожирают его, уже бывший дом. Он со слезами на глазах смотрел на эту страшную картину, понимая и осознавая, что он это сделал сам. Собственными руками. Сначала убил жену, а потом, для сокрытия улик, поджег свое собственное жилище. Он сжег все прошлое. То прекрасное прошлое, где они жили с Лерочкой. Где они вместе спали, вместе ели, смеялись, смотрели телевизор. Вся прошлая и такая счастливая жизнь, пролетела у него перед глазами. Как тяжело и больно осознавать, что ее больше нет. И все это никогда не повториться. Как горько понимать, что еще пару дней назад, все было по-другому. И он даже подумать не мог, как круто все повернется и изменится. Всего пару дней назад он лежал в теплой постели, и не думал о полиции, о том, что надо скрыть улики. И тем более о том, что он убьет собственную жену. Да, он знал и чувствовал предательство и измены, но все-таки до последнего, думал о том, чтобы сохранить семью. А что теперь? А теперь, он лежит весь обожженный и смотрит на то, как его дом превращается в пепел. Вместе с прошлой жизнью… Затем, он услышал вой сирены и увидел приближающуюся машину. Видимо, кто-то из соседей, все-таки додумался вызвать пожарных. Сквозь шум Борис услышал очень тяжелые, но сокровенные слова:
– Да, все уже. Нечего тушить. Одни угли остались. Что так поздно вызвали-то, а?
А затем послышался возмущенный крик матери:
– Сергей Иванович! Это же эта потаскуха подожгла! Я-то и не поняла сразу, зачем она приходила. Теперь ясно стало.
– И я ее тоже видела! – подхватила тетя Лида. – Я же слышала, как Маринка орет, в окно выглянула, а там эта.
– Кто «эта»? – непонимающе спросил местный участковый.
– Алкоголичка эта, – ответила соседка.
– Лидия Степановна! Выражайтесь яснее! Алкоголичка это кто?
– Кто-кто, – опять влезла в разговор мать. – Шлюха эта! Жена Борькина.
– Лера? А почему она алкоголичка? Зачем ей собственный дом поджигать?
– Да какой собственный-то? Здесь все наше с сыном, – горько вздохнула мать и добавила: – Было.
– А где и когда вы видели Валерию?
– Я услышала крик Маринкин, – опять затараторила болтливая соседка. – В окно высунулась, смотрю, а она бежит. И Маринка следом бежит и кричит. Потом Маринка отстала, а та, опрометью в лес.
– А с чего вы взяли, что это именно она была? – сосредоточенно поинтересовался участковый.
– Кто? Маринка?
– Нет, Лидия Степановна! Лера!
– Аааа. Так ее не спутаешь. Юбка такая пестрая, частенько она в ней ходила. И шляпа. Она ее, по-моему, круглый год носила.
– То есть Валерию вы узнали по одежде? Верно?
– Ну да. А как я ее еще узнать должна была? Да и на кого бы Маринка так орала?
– Марина Константиновна, – обратился представитель власти к маме Бориса. – А почему вы бежали за невесткой?
– Ох, – тяжело вздохнула женщина. – Понимаете, Сергей Иванович, она же Борьку-то моего бросила. Хахаля богатого себе нашла. Ну, Борька-то ее за это и прогнал. А тут я встаю вечером, смотрю, а она вокруг дома ходит и вроде как чем-то поливает. Я в темноте не разобралась, что она делает. Я подумала, что она вокруг охаживает, да поглядывает, как в дом забраться. Может, забыла чего, может, к Борьке вернуться решила. Ну, я и психанула. Ушла – уходи! И нечего здесь шляться и душу ему бередить. Он-то парень добрый. Простит. А на кой она нужна, гулящая-то баба? Вот я и погнала ее.
