– Ты надулась?– спросил он через несколько минут молчания.
– Ну что ты, когда я надуюсь, тебя выдавит из машины через лобовое стекло,– процедила сквозь зубы.
Да нет, я не злилась. Просто бесила эта ситуация. Комедия какая-то на тележке!
– Слушай, Ярослав, давай так: ты просто дашь мне некоторое время свыкнуться с мыслью, что на год ты станешь моим ухажером. Обещаю, буду вести себя подобающе ситуации…
Ярослав удивленно вскинул одну бровь, видимо, приятно удивился неожиданной сговорчивости. Но я сразу лишила его иллюзий, продолжив:
– Это не значит, что я буду терпеть все, что ты предложишь. Это значит, что я буду человеком с человеками и стервой с подонками. А таких в твоем окружении пруд пруди.
Ярослав задумчиво помял губы и неохотно кивнул.
– И, пожалуйста, предупреждай меня заранее о своем приезде.
– Конечно, как пожелает дама,– притворно услужливо заверил он.– А к какой категории ты относишь меня: человекам или подонкам?
– Ой, не умничай,– одернула его.– С некоторых пор я не умею ладить с людьми, которые становятся костью в горле. А с тобой мы поладили. Что ты так беспокоишься?
– Поладили?!– усмехнулся он и, потирая подбородок ладонью, откинулся на спинку кресла.
– Ну, я же дала согласие быть твоей девушкой. Этого мало?
– О-о, а чего мне это стоило!– поддел он.
– Ой, каких-то там сто пачек разноцветных бумажек,– отмахнулась и пожала плечами.
– Да уж!– засмеялся он.
Я тоже засмеялась, и эта была первая оттепель в наших с ним так называемых «отношениях». А смеялся он забавно: по-мужски сильно, звонко, приятно.
Мы выехали на главную площадь в центре Алушты и, свернув на светофоре, медленно поехали за колонной машин в сторону моря. Впереди дорога была перегружена казенным транспортом: пожарными и ментовскими машинами и подъемниками. На площади красовался белый дом, администрация Алушты, который с торца, выходящего прямо на обозрение народа, был разрисован в черно-красной гамме профессионалами граффити. Одна из бригад пожарных упорно пыталась смыть это произведение, но ни сантиметр рисунка не поддался их стараниям.
Это было что-то!
Рисунок, смысл которого нельзя было передать словами, так как в русском языке их не было, получился на редкость ядовитым и хорошенько припалил продажную шкуру местных чиновников.
– Ничего себе?!– удивился Ярослав, выглядывая в лобовое стекло.
Меня вдруг чуть не прорвало: еле сдержалась от дикого хохота, но не могла спрятать широкой улыбки удовлетворения.
Это было валово!
– Интересно, чем нарисовано?– продолжая рассматривать белый дом, заметил Ярослав.
– Смолой с добавлением скипидара и уксуса. Чумовая смесь. Фиг отдерешь или закрасишь – все время будет проступать. Только если раствором замазать,– поделилась я.
– Откуда знаешь?– улыбнулся он и оглянулся.
Я знала, что сейчас было нарисовано на моем лице и как смотрели мои глаза. Ярослав не понял этого взгляда.
– Нравится рисунок?– спросила с усмешкой.
– Граффити профессиональное!– оценил Ярослав.
– Я выбирала,– ответила со злорадством.
– Ты?!
– А что? Удивлен?
Ярослав озадаченно свел брови и, не веря своим глазам и ушам, растерянно покачал головой.
– Я же сказала, что со мной будет непросто…
– Это, правда, ты?!– все еще не веря, спросил он.
Я отвернулась к окну и злобно прищурилась на стоящих у крыльца пузатых господ чиновников.
– Только выбрала рисунок,– практически призналась я.
– Мн-н, весело!– впечатлился Ярослав и погладил себя ладонью по темечку.
