На самом деле эстонцем он был лишь по месту рождения. Мать – русская, отец – чистокровный немец. Оба когда-то приехали в Эстонию по работе, он из Гамбурга, она из Питера. Встретились, влюбились, поженились и остались в Таллине. Эрик, как и я, родился в год развала Советского Союза. Вскоре после этих знаменательных событий родители развелись. Отец вернулся в Германию, а мать, испытав все прелести жизни русских на постсоветском пространстве, уехала с Эриком к родителям в Россию.
Кстати, с отцом и с дедом Эрик поддерживал связь, время от времени ездил к ним, и это в дальнейшем сыграло немаловажную роль в старте нашего бизнеса.
Дед умер через месяц после нашей свадьбы. Внуку в наследство он оставил раритетный Cadillac Eldorado 1965 года выпуска в идеальнейшем состоянии. Страшно вспомнить, как мы гнали его из Гамбурга, сколько денег ухлопали на растаможку и оформление и как потом продавали. А когда получили итоговую сумму, сначала были в шоке. Потом отмерзли и… решили осуществить мою еще детскую мечту. Точнее, я предложила, а Эрик, подумав несколько дней, согласился.
Гостиничку мы открыли, можно сказать, на удачу. Взяли в аренду крохотный флигель, затерявшийся в проходных дворах Стремянной, и своими руками сделали ремонт в стиле граффити. Оформили документы, купили на Авито мебель и нашли персонал. Окончательно обнаглев, обозвали свое детище «концепт-отелем» и запустили агрессивную рекламу.
Это был тот самый случай, когда нахальные дилетанты обыгрывают профессионалов только потому, что не знают правил игры. Прежде чем нам успели надавать по рукам и по задницам, мы получили хорошую прибыль, заняли денег где могли и открыли второй такой «концепт». Ну а дальше понеслось по накатанной.
«Вы их что, коллекционируете?» - с усмешкой, но не без зависти, спрашивали знакомые, когда мы открыли четвертую гостиницу. И в чем-то они, возможно, были правы. Останавливаться уже не хотелось.
Именно тогда у нас появился настоящий офис и административный штат. В том числе и Светка – офис-менеджер. Хрупкая брюнетка с прозрачно-голубыми глазами, она была младше нас года на три. К ее деловым качествам претензий не имелось, а над ее хронической влюбленностью в Эрика мы с ним дежурно посмеивались. Нет, она не вешалась на него, только смотрела с обожанием, год за годом. «Эрик Карлович», - в ее устах это звучало как песня. А может, мне просто казалось, что не вешается?
Нет, у меня не было поводов подозревать его в измене. И я вполне допускала, что несовпадения характеров и темпераментов могут накапливаться, подтачивая отношения изнутри. И все же, все же… для того чтобы они рухнули, нужен повод. Толчок. Возможно, извне.
Две недели пролетели незаметно. Когда дни похожи один на другой, погружаешься в теплую мягкую тину и дремлешь в ней, пуская пузыри. Даже если дел по горло.
Работой я занималась в основном по вечерам – там, где требовалось зарыться в документы, - или по телефону, если нужно было что-то срочно разрулить. Дважды ездила в город, когда понадобилось мое присутствие. И еще один раз к зубному. Заодно заглядывала домой, чисто для контроля. Хотя ключи были у соседки, и если что, она позвонила бы.
Эрик затихарился, но я понимала: он не сдастся. Мы вполне могли договориться, что гостиницы останутся в нашей общей собственности и я буду выплачивать ему долю прибыли. Но его такой вариант не устроил. Нет, я не думала, что он поступает так назло мне. Просто ему нужны были деньги, и чем скорее, тем лучше. Я даже вполне допускала, что он продаст свою половину по смешной цене, поскольку в сложившихся условиях предложения опережали спрос. Беда в том, что я не могла ему сейчас выплатить даже смешную цену. На мне и без того висело несколько кредитов, а в долг такую сумму никто не дал бы. Единственное, что я могла продать, - это дачу. Но не для того я так за нее сражалась.
