Я испытывала то же самое отвращение, которое душило меня во время поцелуя. Когда Дэйв случайно касался кожи, я вздрагивала и отстранялась. Моя реакция наверняка оскорбляла мужа, но я не могла иначе.
– Оставлю тебя.
Когда дверь за Дэйвом закрылась, я позволила платью упасть. Выбравшись из свадебных оков, я так же разжала тиски, которые держали эмоции под контролем. Не заметила, как стала плакать, размазывая макияж по лицу. Было мерзко от самой себя, и ничто не могло внушить мне, что я не сделала ничего отвратительного.
Я забыла темного. Я предала его, выйдя замуж за другого. Да, вынужденные меры, но это не оправдывает меня и не помогает справиться с чувством вины. Как будто мне удалось начать новую жизнь, вычеркнуть значимого человека. Поступок настоящего предателя.
Переодевшись в домашнюю одежду и распустив волосы, я вышла из комнаты, чтобы немного поговорить с Дэйвом. Нашла его сидящим на диване в гостиной, растрепанным, замученным, все еще в брюках и рубашке, ему хватило сил только снять галстук и расстегнуть верхние пуговицы. Солнце уже садилось, поэтому в комнату заглядывал лишь мягкий закатный свет, что расслабляло и располагало к откровенности.
– Ты плакала? – спросил Дэйв, когда увидел мое опухшее лицо и остатки туши под глазами.
– Я очень скучаю. Сердце разрывается от тоски, а я даже не знаю по кому.
Сев рядом с ним, я согнула ноги в коленях и поджала их к груди.
– Прости, что я зациклена на себе. Тебе ведь тоже паршиво.
– Моя ситуация чуть проще, я хотя бы все помню. И никто не принимал решение за меня.
– За одним исключением. – Я показала ему на наши кольца.
– Кто знает, может быть, мы действительно предназначены друг другу судьбой.
– Зачем ты помогаешь мне? – наконец-то я открыто спросила об этом. – Потому что я твоя жена? Твоя судьба? Но ведь ты мог воспользоваться случаем, чтобы у нас все началось с чистого листа. Или я настолько тебе не нравлюсь? Как ты можешь жить с той, которая любит какого-то там темного, хотя должна любить тебя?
– Я не могу вредить своей жене. Стирание памяти, манипуляции и таблетки точно вредят.
– Да, но, – внимательно следя за Дэйвом я приметила, как бегали его глаза, как учащалось дыхание, когда я начинала копать в нужном направлении, – это не может быть единственной причиной. Почему все так? Зачем ты рискуешь собой?
– Порой мы принимаем решения, которые сами не можем объяснить. Как твои успехи с воспоминаниями?
Он уходил от разговора. В данный момент ничто не могло изменить этого, поэтому я приняла поражение и отступила. В конечном счете все вернулось к разговорам обо мне.
– Глубже осознала свои чувства к некоему темному. И на свадьбе вспомнила, что давала какую-то клятву ему. И шрам стал болеть.
– Шрам появился после первой ночи на улице. Не знаю как, ты мне не рассказывала. Но могу поделиться тем, что все светлые знают о темных, если ты готова.
Не была уверена, что выдержу всю информацию и не сорвусь, но все равно кивнула. Весь рассказ Дэйва я слушала с открытым ртом, не перебивала, даже не моргала. Периодически поглядывала в окно, всматривалась в даль, в заросли кустов и размытые силуэты мрачных домов. И там царила абсолютно другая жизнь? Полная лжи, боли, мерзости? Как я могла влюбиться в кого-то, кто подходил бы под это описание?
– Они убивали светлых?
– Так говорят. Но, если честно, никто не знает о конкретных случаях.
