Но это была не та картина, которую он рисовал вчера. На этой картине я в спортивной форме играла в волейбол. Миша нарисовал меня в момент прыжка, когда я отбивала мяч. Это было так грациозно и притягательно.
– Когда ты это нарисовал?
– Во время вашей игры с первым отрядом. Тогда вы их конкретно порвали. – Миша нежно улыбнулся.
Весь остаток вечера мы с Мишей сидели на лавочке и болтали о жизни, пока он рисовал очередной шедевр. На этот раз я любовалась березовой рощей и маленьким прудом. Его картины хоть и не особо цветные, но очень красивые. У них магнетическая притягательность.
После дискотеки нас собрали всем отрядом в холле нашего корпуса. Мальчики сидели напротив девочек, а около входа стояли наши вожатые и воспитательница. Через два дня родительский день и нужно было придумать номер для родителей. Конечно же, вызвались девочки, которые приезжают сюда каждый год. Никто возражать не стал. Все очень устали за день и хотели спать.
На родительский день я даже не пошла встречать маму. Я была так на нее обижена, что даже не вышла из своей комнаты. Я сидела на кровати и читала книгу, когда она вошла.
– Привет Марусь. А что это ты меня не встречаешь? – Мама подошла ко мне и присела на соседнюю кровать.
– По той же причине, по которой ты за мной не приехала. Я просто забыла. – Я отложила книгу и посмотрела на нее.
– Ну, прости. Замоталась с работой и огородом. Просто вылетело из головы.
– Тебе легко говорить. А на меня теперь Ярослав еще больше обидится.
– Ой, успокойся. – Мама махнула рукой. – Никуда он не денется твой Ярослав. Вы еще дети, у вас все впереди.
– Да как ты можешь так говорить. Может, я его люблю. – Я была в бешенстве. Я могла потерять парня, которого очень любила, а мама считала все это шуткой.
– Ну, любишь и хорошо. Приедешь домой и хоть обгуляйся с ним.
Я не могла больше с ней спорить. Во мне все кипело от злости. Поэтому мы просто пошли смотреть концерт, потом погуляли по лагерю и за его приделами, и вечером мама поехала домой.
Ночью мне не спалось, и я вышла из комнаты и, сходив в туалет, на обратном пути увидела, что на запасной лестнице, ведущей на второй этаж, сидит Миша и быстро водит карандашом по листу.
– Ты что не спишь? – Я застыла в проеме двери.
Миша дернулся и, посмотрев на меня, вздохнул с облегчением.
– Как ты меня напугала. Я думал это кто-то из вожатых. – Миша снова уткнулся в лист. – Мне не спится, вот решил порисовать здесь.
Я подошла ближе и присела с ним рядом. Миша рисовал наших девочек танцевавших танец на концерте.
– Очень красиво. – Как-то равнодушно сказала я.
Меня будто кольнула ревность. Мне начал нравиться Миша. Может быть, если бы я не любила Ярослава, я бы отдала ему свое сердце.
– Мне тоже кажется не очень. – Вдруг сказал Миша. – Они меня не вдохновляют.
Миша посмотрел на меня. У него были очень красивые карие глаза. Мы сидели так близко, что мне даже было жарко. А может, потому что сейчас лето? В любом случае я не могла оторвать от него глаз. Миша положил карандаш и, положив руку мне на лицо, потянулся ко мне. Я не могла даже пошевелиться. Его губы коснулись моих, и он жадно впился в них. Он выронил альбом, и карандаши посыпались на пол. Миша целовал меня так жадно и пылко, что у меня начинала кружиться голова. Я боялась, что еще чуть-чуть, и я потеряю сознание. Я отстранилась от Миши, и он с наслаждением облизал губы. Я чувствовала, что очень ему нравлюсь. Меня это пугало до ужаса. Я встала и, сказав, что пойду спать, быстро вернулась в свою комнату и нырнула под одеяло.
