Любовь в Москве. Три истории трёх подруг - страница 6

– Все с меня хватит! Я после завтра уеду обратно. Дожила, теперь мне все женихов сватают. Я в своей личной жизни сама разберусь – психовала девушка.

В назначенное время приехал Сергей с сыном, в руках у него был огромный сливочно-йогуртовый торт. Вечер прошел непринужденно и расслаблено, а Юля пыталась немного поиграть с его сыном, но его маленький сынок не сильно шел на контакт, а скорее реагировал настороженно.

Скрипнула старая дверь, в коридор вышла Ольга Ивановна, медленно шаркая по полу. Прежде чем постучать по двери комнаты Маши, она притаилась и немного послушала, не разговаривает ли девушка с кем по телефону. Не услышав ни звука, женщина неуверенно постучала. Ответа не последовало, тогда она постучала еще раз, уже смелее.

– Да – раздался сонный и недовольный голос девушки.

– Маша, уже почти пять часов вечера, а ты все не выходишь из комнаты… Спишь что ли? – любопытным голосом спрашивала женщина через закрытую дверь.

– Да, сплю

– Случилось что-то? – все также через дверь говорила Ольга Ивановна.

– Ничего не случилось, Ольга Ивановна – на повышенном тоне ответила Маша

– Я надеюсь, я надеюсь. Я тебе позвонить хотела, когда в супермаркете была, думала, может купить чего тебе нужно, а телефон твой отключен был… Точно все нормально?

– Телефон украли. А в остальном все хорошо – кричала из комнаты девушка

– Тогда ладно, не буду тебе мешать. Если что, то я макароны приготовила… с колбасой. Очень вкусно так, не плохо…

– Спасибо!

Ольга Ивановна была одинокой пятидесятилетней женщиной снимавшей комнату в той же самой квартире, где жила Маша. В свои пятьдесят она выглядела на шестьдесят пять лет, волосы ее были плохо покрашены в цвет яичного желтка, на корнях виднелись целые пучки седины, а вокруг глаз расплывались глубокие и многочисленные морщины. Зато работала она в сфере искусства, а точнее была что-то вроде художника по костюмам, но если более точно, то костюмы она просто выдавала из большого хранилища, принадлежащего сразу нескольким театрам и паре киностудий. В основном все решения по выбору костюма принимались без нее, а ее единственная обязанность была найти тот или иной наряд в огромных коридорах костюмерных. Конечно, когда она рассказывала о своей работе, то всегда говорила, что является самым-самым главным человеком, ответственным за костюмы в том или ином спектакле или же фильме. По молодости Ольга Ивановна переспала с парой малоизвестных актеров, но на этом ее личная жизнь закончилась и в свои пятьдесят лет ей приходилось снимать комнату в квартире вместе с двадцатисемилетней Машей. Маша всегда хотела абстрагироваться от угнетающей ее обстановки в квартире по максимуму. Она посещала разные мероприятия, разговорные языковые клубы, ходила с подружками по барам, лишь бы меньше времени проводить в серой и пыльной квартире, в обществе Ольги Ивановны.

Девушка медленно встала и подошла к зеркалу. С отвращением разглядывая себя, она едва ли потрогала тот синяк, что красовался под ее левым глазом, он был серо-синий, почти черный. Она себе напомнила дворовую белую собаку, у которой большое черное пятно на одной половине лица или же недоделанную китайскую панду или законченную алкоголичку. Глубоко вздохнув, Маша отошла от зеркала и достала косметичку, в арсенале которой был тональный крем не очень плотного покрытия и масс-маркетовский консилер также не супер плотной консистенции. Кончиком пальца она нанесла и растушевала тональное средство, а затем хорошенько выдавив бежевую массу из консилера, прихлопывающими движениями стала маскировать синяк. Дотрагиваться до синяка было достаточно больно и неприятно так как он в добавок ко всему еще и припух. Одного слоя консилера было явно не достаточно и девушка наложила еще пару слоев. Наложив «грим» она мельком прошла по коридору мимо кухни, где сидела ее соседка и вышла на улицу чтобы поесть в Макдональдсе, хотя изначально она думала просто купить продуктов и съесть их на кухне, но не рискнула попасться на глаза Ольге Ивановне, потому-что вблизи было отчетливо понятно, что под глазом красуется, хоть и замазанный, но фингал.