- Получается, ты тоже колдун? – нарушила я первая молчание, поняв, что призрак задумался крепче, чем хотелось бы. Да и время уже давно перевалило за полночь. Засиживаться на кладбище до утра не хотелось.
- Сам я себя таким не считаю, но мать свое дело знала хорошо. Силу ее я в себе чувствовал при жизни.
- И ни разу не применил?
- Ни единого во зло, хоть и трудно было порой сдерживать себя.
- А дальше?.. Что случилось дальше?
Во мне все больше зрела уверенность, что его рассказ напрямую связан с тем, почему сейчас он и не призрак, и не человек.
- Дальше? – откликнулся он, и мне показалось, что слабое эхо прокатилось под сводами склепа. – Дальше стал я ведьмаком, как ты уже догадалась. Но старался, чтобы колдовство мое несло людям добро. Врачевал помаленьку, роженицам помогал, погоду заговаривал на урожай… Всего помаленьку в общем.
- И?..
Что ж это такое! Приходилось тащить из него слова клещами, словно чем ближе к развязке, тем тяжелее ему становилось рассказывать.
- А потом меня убили, - выдохнул он. – Собрались люди моей деревни и отрезали мне голову, когда я крепко спал.
- Как убили?!
Я почувствовала, как волосы зашевелились на голове от ужаса.
- А вот так. В деревне у нас случился падеж скота. Ну люди и обвинили во всем меня. Нужен был козел отпущения, вот и выбрали. Самосуд, в общем, учинили, - закончил он равнодушно так, будто речь шла и не о нем вовсе.
- Вот же дерьмо! – воскликнула я и тут же зажала себе рот рукой. Хорошо, что от ливня, что вовсю бушевал вокруг нас, шума было гораздо больше, чем от меня. – Да как же они могли?!
- Что теперь об этом говорить. Деланного не воротишь.
- Что же получается? Тебя казнили за то, чего ты не делал при жизни?
Я задумалась. Кажется, где-то про такое я уже слышала, только не помню, кто рассказывал. Если ведьмака карают за зло, которого он не совершал, то душа его не сможет найти упокоения, а тело не станет призрачной тенью. Что-то там еще про таких говорилось, но память моя отказывалась вспоминать, как не напрягалась.
- А от меня-то ты чего хочешь?
Нет, я, конечно, сочувствовала ему всей душой и готова была помочь, но ума не прилагала, как это можно сделать.
- Хочу чтобы ты изменила ход истории. Либо заставь меня совершить зло, за которое и поплачусь в последствии, либо отведи руку убийцы.
Кажется, у меня отвисла челюсть от изумления. Только и могла, что смотреть на Антипа, хлопая ресницами.
- Ты в своем уме? Как я по-твоему смогу попасть в твое время?
- Сможешь, если сильно этого захочешь?
- И что же меня может заставить этого захотеть?
- Тут есть три варианта,- усмехнулся он. – Первый, а именно желание помочь, я отвергаю сразу, потому что тебе это не свойственно. Второй – это плюс к твоей черной карме, если заставишь меня при жизни стать колдуном. Ну и третий – подчиниться чужой воле.
Только я хотела ему возразить, как почувствовала резкую боль в клейме. Не выдержала даже и прижала к нему пальцы. Благо, боль так же быстро прошла, как и появилась.
- Что за клеймо у тебя на любу? – заинтересовался Антип.
- Клеймо проклятия, - скривилась я. – Случайно получилось…
- Я так и подумал почему-то, - снова усмехнулся он, и глаза его блеснули в темноте лукавством.
- Слушай, ну почему я? Мало что ли есть ведьм? Может кто и согласится помочь тебе.
- И ты думаешь, что они толпами ходят по кладбищу? – разозлился Антип. – Да чтоб ты знала, за все время, что я тут, кроме выжившей из ума старухи, что померла лет пятьдесят назад, да тебя с матерью больше никто из ведьм и не забредал на это кладбище. Мать твоя слишком лютущая, да и в возрасте уже. Остаешься только ты.
