Уже в кабинете закрываю за собой дверь и быстро иду к шкафу, где висит белая рубашка, которую я принесла на всякий случай, когда продюсировала Дебаты кандидатов в депутаты. Хорошо, что тогда я забыла унести ее домой.
Серый пиджак вешаю на спинку стула, запачканную блузку снимаю и остаюсь в бежевом кружевном бюстгальтере и брюках. Достаю с вешалки рубашку, но тут же чувствую неладное: снова повеяло холодом, хотя я помню, что плотно закрыла дверь. У нас кабинеты-аквариумы, но стены оклеены специальной серой пленкой, чтобы редакторы могли уединиться и сосредоточится на текстах, а не на ходящих по офису людях.
Поворачиваю голову вправо и задерживаю дыхание, как при погружении под воду. Он все-таки пришел. Я это чувствую. Мое тело всегда так на него реагировало, даже когда я пыталась бороться с этим притяжением. И как назло я оказывается не закрылась на ключ.
-Выйди, - прошу, не оборачиваясь.
-Я хотел поговорить, - слышу в ответ его низкий, строгий голос. Он не просит, а требует.
-Нам не о чем говорить, - как можно уверенней отвечаю ему, надеваю рубашку, чуть приподнимаю волосы, а потом распускаю их так, что рассыпаются по моей спине. Да, Лева, я помню, как сходил с ума, когда я так делала. Только тогда на мне не было одежды. - И на будущее: стучись, перед тем, как войти в чужой кабинет. Я могла быть не одна.
Еле застегиваю пуговицы, потому как ледяные пальцы совсем не слушаются.
-Я учту. И все-таки нам надо поговорить, - повторяет он с нажимом.
-Мне не надо, - приходится развернуться к нему, чтобы выпроводить. Удерживать оборону становится сложнее и мой небольшой офис сейчас кажется таким крошечным и душным, что хочется побыстрее сбежать. Поразительно: это он нарушил мои границы, а неловко мне. - Покинь, пожалуйста, кабинет. Ты мешаешь мне работать, - указываю рукой на дверь и жду. Смотреть на него не могу, ведь знаю, что это опасно для жизни.
Он делает два широких шага и оказывается совсем близко. Нет, он не касается меня и не притягивает к себе, как когда-то. Но током бьет точно в цель, парализует, оглушает, лишает чувств.
Я цепенею, когда Лев чуть наклоняется и тихо говорит:
-Я думал, ты замужем, Соня.
3. Глава 3
“Я думал ты замужем, Соня”, - только сейчас до меня доходит смысл его слов. И это отрезвляет, потому что еще чуть-чуть и я бы лужицей растеклась у ног Льва, а показывать свою слабость нельзя. Я уже давно решила, что этот человек - не мой и не для меня. Заштопала сердце толстой иглой, чтоб наверняка. И пусть оно все в шрамах, но новых мне не нужно.
-Кто тебе сказал? - поднимаю на него удивленные глаза.
-Ника, - говорит он после короткого молчания, а меня передергивает от этого имени. - Я думал, она врет. Но потом сам вас видел.
-Как интересно, - напускное веселье всегда меня спасало в трудные моменты.- И как тебе мой муж? Понравился? - знать бы еще, кого он там видел.
- Сонь, - морщится он. - Ты можешь сказать правду? Ты развелась? Как давно?
- Моя личная жизнь, Лев Николаевич, тебя не касается. Или ты думал, я тебе восемь лет верность хранить буду? - отступаю назад и жестом указываю на дверь. - Выйди, у меня полно работы.
-Я не уйду, пока не узнаю, - внезапно рычит злой Лев.
-Соня, можно? Я к вам по поводу авиакатастрофы, - на мое счастье в кабинет после одного стука просовывается голова журналиста Руслана.
-Да, Рус, заходи. Давай обсудим, - прохожу мимо незваного гостя, сажусь за компьютер и открываю ленту информагентства.
