– И, наверное, все они умерли от рака легких.
Иногда спорить с ней было бесполезно.
– Договорились, открою окно. Но тогда я рискую получить переохлаждение.
Она похлопала меня по спине и глянула на часы:
– Я думала, что гонки начинаются в два.
– Так и есть. Подожди, который час?
– Без пятнадцати.
– Что? Черт. – Я довела черным последние слова и сняла плакат с мольберта. – У тебя же нет серьезных планов на вечер? Можно взять машину?
Мама предпочла пропустить сарказм мимо ушей и вместо этого слегка подтолкнула меня к выходу.
– Напиши мне, как только доберешься. И когда будешь возвращаться.
– Может, сойдемся на том, что я напишу в случае какого-то непредвиденного обстоятельства?
Она смерила меня взглядом.
– Ладно, я отправлю сообщение.
– Спасибо.
– Приберусь, как только вернусь, – бросила я через плечо, вылетая из комнаты.
– Солнцезащитный крем! – прокричала мама мне вслед.
Я притормозила, зарулила на кухню, сделала пит-стоп у ящика, схватила одну из двадцати баночек солнцезащитного крема и вышла из дома.
Надеясь, что по дороге полотно успеет досохнуть, я бережно разложила его по дну кузова и залезла в машину.
Поверх обычных топа и шорт на мне была рабочая рубашка – с длинными рукавами, на пуговицах и укрытая разноцветными созвездиями засохшей краски. Я вытерла руки о полы этой страдалицы и завела машину, скрестив пальцы, что Купер выступает не первым.
* * *
Примчалась я прямо к началу гонки, поэтому у меня не было времени искать родителей или сестру Купера, хотя они точно были где-то там. Я подняла плакат повыше и болела за друга от старта и до самого финиша. Хотя, признаться, уследить за его умопомрачительными маневрами на дюнах было задачей не из простых. И, конечно, я всегда беспокоилась о нем во время гонок. На заверения Купера, что «он был рожден на дюнах» и «нет поводов для тревоги», я всегда отвечала «отвратительно, и нет, не был». Но я знала, что имеется в виду – он действительно сидел за рулем с самого детства, и сейчас пожинал плоды – как правило, он выигрывал каждую гонку, и эта не стала исключением.
После того как Купер пересек финишную линию первым, он встал и триумфально поднял кулак вверх. Я продиралась через толпу зрителей, по большей части туристов, к трейлеру, на который он погружал квадроцикл после гонок. К моему приходу Купер уже стоял там с семьей. Под мышкой у него был ярко-зеленый шлем, а на лице широко растянулась улыбка.
– Эбби! Мы здесь!
Я кивнула и направилась к ним.
– Привет!
– Добрый день, Эбби, – поздоровалась его мама, в то время как папа просто кивнул. Его сестра Амелия приветствовала меня объятием. До Куперов я не видела семьи, где все были бы так похожи друг на друга: высокие, стройные и светловолосые.
– Всем привет. Отличная гонка, Куп.
Амелия окинула взглядом мой рисунок. За ней на него засмотрелся и Купер. Он прочитал вслух: «Купер – номер один».
– Ага, я первый!
Тогда я попросила его посмотреть ниже. В кавычках меньшим шрифтом его ждало: «Или номер два».
Он слегка толкнул меня плечом:
– Но это неправда.
– Люблю приходить подготовленной.
– Так же сильно, как любишь приходить с ног до головы в цветных разводах?
Я осмотрелась и убедилась, что оставила свою рабочую рубашку в машине, прежде чем спросить:
– У меня краска на лице?
– В точку. – От того, как он провел пальцем сначала по моему виску, а потом и по левой щеке, меня будто пронзило током, и пришлось постараться, чтобы вернуть над собой контроль.
