И к голове друг друга мы прильнули,
твои ладони на мои легли,
и оба мы, скрестивши пальцы,
стоим в безмолвии, в тиши.
Давай мы просто помолчим,
глаза ведь сами всё расскажут,
им есть друг другу что сказать,
они ведь только правду знают.
В безмолвной тишине я слышу стук —
моё мужское громко бьётся сердце,
и тут из глубины донёсся звук —
он лёгкий, нежный, словно звуки флейты.
«Родная, милая, так это же твоё,
твоё сердечко бьётся так ранимо!»
Я обнял просто бережно тебя,
губами нежных губ твоих коснулся,
и по щеке твоей скатилась вдруг слеза…
«Не плачь, родная, это же ведь я».
И мне минута эта показалась часом,
да, мы с тобой не виделись давно,
но в жизни ты моей чужой не стала,
я не любил так больше никого.
Их губы слились воедино —
в безмолвный разговор открывшихся сердец,
история такой любви не знала,
и это только им дано понять.
