Покорность в семейной жизни не спасла от очередного физического насилия со стороны мужа. После правительственного концерта, на котором выступал коллектив Кости, поздно вечером в их квартиру ввалились его коллеги из клуба. Конечно, с выпивкой.
- Зайка, организуй нам что-нибудь на стол.
И она организовывала – резала сыр, огурцы, варила сосиски, которые вообще-то планировала приготовить на завтрашний обед, даже достала из морозилки замороженные крылышки в соусе, предполагая, что импровизированная попойка может затянуться.
Ксюша уже спала. Лена пыталась избежать участия в застолье, уйти к дочке, но муж притянул к себе на колени, поцеловал ее в губы.
- Моя идеальная любимая Леночка. Повезло мне с женой, мужики, да! Посиди с нами, заяц.
Лена прятала глаза, со стороны казалось, что она смущается. Муж налил и ей стопку
- Кость, я не буду, у меня завтра с утра уроки.
- Да ладно тебе, чуток пригуби, прояви уважение.
Лена уступила, но отпила водки совсем чуть и сразу запила морсом. Потом сползла с коленей мужа, устроилась рядом на табуретке.
Мужики обсуждали что-то там произошедшее на концерте, какие-то косяки и курьезные случаи. Сначала говорили и хохотали сдержано, но с каждой выпитой рюмкой звук разговора усиливался. В комнате сонно заворчала дочка, и Лена, воспользовавшись моментом, выскользнула из кухни.
Застолье никак не заканчивалось, Костя заглянул в комнату:
- Ленок, давай иди к нам!
- Я уже сплю, Костя.
- Слушай, я что, каждый день с друзьями прихожу, – в голосе мужа слышалось раздражение. – Один раз можешь не кочевряжиться, а проявить уважение?!
Лена молча встала, натянула халат сверху на ночнушку и пошла на кухню. На столе уже было все съедено и царил бардак.
- Жена, давай еще закусочки подрежь нам. – и он развязно шлепнул Лену по заду.
Она поймала двусмысленную улыбочку Женьки – звукооператора с Костиной работы. Отвернулась и стала нарезать остатки овощей, поставила вариться яйца. Прибрала грязные тарелки, сунув их в раковину, достала и расставила чистые.
Костя опять потянул ее к себе на колени. Дыхнул на нее неприятным амбрэ, присосался к губам, сжал грудь через халат. Лена дернулась и зашептала ему на ухо: «прекрати, люди же смотрят».
- Ты моя жена, пусть видят все, как я тебя люблю! – язык у Кости уже слегка заплетался. – Ну, выпьем мужики за любовь! За наших женщин!
Хмельной базар, пьяные лица, да еще довольно наглый взгляд Женьки на ее ноги, когда она двигалась по кухне – все это так раздражало. Тревога нарастала, потому что Лена видела, что и Костя просек хмельной интерес к ней своего друга. Внутри уже забилась паника, сердце в груди затрепыхалось, как птица, от ужасного предчувствия.
И оно ее не обмануло. Костя вдруг посуровел.
- Ну все, мужики, пора закругляться, жене равно вставать, так что без обид.
Толпа вывалилась в коридор, потом в подъезд. Гомон затихал. Лена лихорадочно убирала со стола, руки дрожали, потому что она уже понимала, что муж придет и устроит разборки на ровном месте.
Так и случилось. Он сопел, разуваясь, потом вошел в кухню и сразу ударил. Лена успела прикрыться рукой. Потом муж схватил за волосы и, приблизив ее лицо к своему, зашипел: «Ну что, сука, понравилось жопой перед моими друзьями крутить, позорить меня?»
Резко нагнул ее на кухонный стол, задрал халат и сорвал трусы. Очередной раз избиение закончились жестким сексуальным насилием. Лена все сносила молча – ведь в комнате спала дочка.
