Поджимаю губы, но молчу. Да и зачем мне защищать незнакомого человека? На меня он такое впечатление не произвел. Приятный, обаятельный… Но свое мнение я оставлю при себе, а то еще опять чего друзья придумают.
В салоне автомобиля играет тихая музыка. Вика сидит рядом. Прижав меня к себе, гладит по голове. Она любит меня, я это знаю. И любит настолько сильно, что боится за мое здоровье больше, чем за свое. Просит взять себя в руки, не плакать. Но я не могу.
Как вспоминаю лицо отца, так внутренности наизнанку выворачивает. Мне больно. Я потеряла папу, которому не было еще сорока. Он был настолько счастлив, когда я сообщила, что поступила в университет... Гордился мной. Его глаза сверкали от счастья. И в тот же день мы его потеряли...
Боже, как же больно осознавать факт. Как же больно жить и знать, что папа больше не вернется. Не обнимет, не пообещает, что все у нас будет хорошо. Что он всегда рядом. Позаботится, защитит.
— Диан, ну ты чего опять? — Вика вытирает слезы с моей щеки, целует в лоб. А потом заглядывает в мои глаза с такой болью... И сочувствием. — Ради Иришки будь сильной, милая. И про маму не забывай.
Я киваю и снова кладу голову на ее плечо. Подруга вновь заставляет меня принять душ. Ложусь я поздно. Никак уснуть не получается. Но ближе к утру отключаюсь.
Время буквально летит. Неделя проходит словно день. Я просыпаюсь от вибрации телефона. Будильник орет. Умываюсь, быстро натягиваю на себя одежду. Тихо подкрадываюсь к двери, хочу выйти так, чтобы не разбудить Макса с Викой. Но подруга ловит меня на выходе.
— Куда это ты собралась? А ну в кухню! Я завтрак приготовила, — строго заявляет она. — Я не спала вообще-то. Знала ведь, что ты захочешь сбежать.
— Я не хочу есть, Вик. В больницу поеду лучше. Иришку обнять охота, может, и к маме пустят. Может, хорошую новость сообщат... — вздыхаю я, бросая на подругу умоляющий взгляд. Мол, не останавливай.
— Обязательно сообщат. Я даже не сомневаюсь. Но сейчас завтрак. И протесты не принимаются, милая. Давай, снимай обувь.
Через несколько минут к нам присоединяется Максим. Завтракаем мы, болтая ни о чем. Друзья шутят, пытаются поднять мне настроение. Я же ковыряюсь в своей тарелке вилкой. Кусок в горло не лезет.
— Я подвезу, — говорит Макс на улице.
— Нет, спасибо большое. Мне нужно отвлечься немного. Сама доберусь.
Друг кивает. Вижу, что отпускать меня одну он не хочет. Но мне действительно нужно немного побыть одной.
В больнице оказываюсь через час. Сестра снова не в настроении, закрылась в себе. А про маму ничего не говорят. И это меня убивает. Если мы и ее потеряем... Я вряд ли смогу собрать сломанную себя в кучу. Не говорю уж об Ирине.
— Диана, — откликает меня мужской голос, едва я присаживаюсь на лавочку. Поворачиваю голову и замечаю Константина Ильича. Он стоит в метрах трех от меня. В деловом черном костюме, в солнцезащитных очках на глазах. — Мы можем поговорить?
— Да, конечно, — отвечаю еле слышно. Мужчина присаживается рядом. В руках держит два небольших пакета.
— Как ты, девочка? Как самочувствие? Сестра, слава богу, идет к улучшению, как мне сообщили врачи. И с мамой все будет хорошо, я уверен.
— Я на это очень надеюсь, — вздыхаю, потирая пальцами виски. Там невыносимо больно стучит от напряжения и стресса. — Сестра стала слишком замкнутой. Раньше она весь день шутила, смеялась. А сейчас... Я ее просто не узнаю.
