– Карлетта, ты живая? Мама моя родная! Не верю своим глазам! – он поставил завтрак на стол, чмокнул девушку в обе щеки, обнял за плечи. – Ну, я приготовился к твоему удивительному рассказу. Что? Где? С кем?
– Была в отъезде. Просто смоталась в Японию, – сказала Карла и рассмеялась, увидев его ещё более округлившиеся глаза.
– Этот мой парень… Робер… – попыталась объяснить она, – Он… в общем, ему стало плохо, и нужно было… Я же звонила тебе из аэропорта. А ты что моей маме сказал?
– Что я сказал твоей маме? – Бруно театрально закатил серые большие глаза, и Карла сразу поняла, что с мамой они хорошенько посплетничали. – Я сказал, что ты отъехала в отпуск с молодым человеком. А потом тоже пришлось сказать, что ему нездоровится. Иначе как я мог объяснить твоё молчание? В общем, пришлось насочинять и сделать вид, что я в курсе, чтобы твою маму не хватил удар.
– Ты такой умница, спасибо тебе, – Карла крепко обняла Бруно и с признательностью погладила по спине.
– Ты можешь мне объяснить теперь, почему вы рванули в Японию? – продолжал допытывался друг. – Он что – из Японии, этот твой красавчик? Выглядит, как француз или итальянец. Хотя нет, для итальянца, он, пожалуй, слишком педантичен, – философски заключил он.
– Интересно, когда ты успел его разглядеть?
– Как где? Под окнами тут гулял каждый вечер! – воскликнул приятель. – Ромео, тоже мне… Ну хорош, хорош! Ничего не скажешь… А что, все-таки, с ним стряслось?
– Бруно, давай не будем обсуждать сейчас Робера. Расскажи лучше, как у тебя дела. Ты едешь домой летом? Я хочу поехать ненадолго в Италию.
– Э-э, дай, Карла. Вот всегда так. Как только я хочу узнать какие-нибудь подробности, ты тут же меняешь тему.
– Ну, хорошо, – уступила Карла. – Робер – француз, но из Японии. Его родители жили и работали там. Ответив, Карла спохватилась: почему она говорит о родителях в прошедшем времени? Сейчас неугомонный Бруно спросит, куда они делись.
– Все, – категорично сказала она. – Больше никаких вопросов. Не знаю, вернётся он вообще или нет, ему тут климат не подошёл. Я пошла работать. Пока. Целую.
Она чмокнула ошалевшего от любопытства и разочарования Бруно, поставила свою пустую чашку на столик с грязной посудой, и оправилась на пятый этаж, в свой архив.
Она уже соскучилась по нему.
Вечером, закончив накопившуюся за время её отсутствия работу, Карла позвонила в Киото, в приёмную Тадао. И почти сразу услышала голос Маки:
– Офис Тадао Куросавы, чем я могу вам помочь?
При имени Тадао сердце в груди у Карлы сжалось и заныло приятной тоской.
– Маки, это Карла. Доброе утро. Как дела? Что нового? – ей было страшно произнести имя Робера. Вдруг его больше нет? Вдруг его разобрали и больше не соберут? А вдруг они… – замелькали у неё в голове лихорадочные подозрения
– Карла, как я рада! У нас все хорошо. Я вас соединю с Курасава-сан. Он все расскажет. Доброго вам дня, – голос Маки звучал спокойно и дружелюбно.
На другом конце послышался щелчок, и Карла услышала голос Тадао – его мягкий, размеренный, чуть бархатный тембр.
– Привет. Как ты добралась? Уже на работе? Ах, у вас уже вечер. Да, тут утро. Сегодня прекрасный день. В Киото наконец приходит лето.
Он говорил сдержанно, но нежность проскальзывала в каждом слове. Если бы Карла никогда не встречала его в жизни, а только разговаривала с ним, она бы запросто влюбилась в этот голос.
– У меня все хорошо. Задержалась на работе, чтобы позвонить тебе. Не знаю, когда вернусь домой. Хочу заехать в Савой. Забрать оставшиеся вещи… – она сделала паузу. – Вещи Робера…
